– Плачут и впрямь редко, но ноют по любому поводу, – еле слышно проворчал Фредо.

Впрочем, Кори могло и послышаться в окружающем их гаме. Громче всех восклицал аптекарь, обращаясь к ловцу:

– Как ты сумел довести дракона до слёз?!

– Ты правда хочешь это знать? – мрачно оскалился Сейтан. – Может, на тебе и продемонстрировать? Для удовлетворения всех излишне любопытных покупателей?

Аптекарь испуганно сглотнул и отрицательно замотал головой. Саламандра у ног ловца пренебрежительно зафыркала и лениво развернула хвост, заставив толпу шарахнуться на шаг назад. Ловец грозно прищурился в ответ на насмешливое фырканье зверя и мстительно громко сообщил покупателям:

– Слёзы огненной саламандры тоже в наличии имеются!

Ящерица поперхнулась фырканьем, словно поняла слова человека, но тут же прикрыла глаза и сонно обмякла на солнышке.

Взволнованные перешёптывания толпы нарастали, как шум морского прибоя, под восклицания аптекаря:

– Но как?! Ты не в первый раз привозишь слёзы саламандры, сейчас даже живого зверя приволок, но я не понимаю: как тебе удаётся заставить его плакать?!

– Под пыткой плачут все, – сухо отрезал ловец, а его помощник Фредо закивал и прошептал:

– Жутка вещь – пытка огненной саламандры! Я всегда убегаю подальше – совсем слышать такого истязания не могу. Если остаюсь – сам готов нарыдать слёзное озеро!

Амулеты истинности всех покупателей позеленели, подтверждая горячую искренность слов мальчонки. Один ярко-золотой глаз саламандры приоткрылся и многообещающе зыркнул на паренька, но плотные веки быстро скрыли проблеск золота и злобно вытянувшийся вертикалью зрачок рептилии.

Покупатели загомонили, требуя оставить им хоть несколько драгоценных слезинок и бурно обсуждая, для каких эликсиров подойдёт такой раритет. Когда ловец назвал цену столь редкостного магического ингредиента, ажиотаж чуток спал, но все флаконы со слезами всё равно ушли влёт и на всех их не хватило.

– Когда будет новая партия?! – в отчаянии завопил оставшийся без покупки клиент, с жадностью смотря на флакон с перламутрово-розовыми слезами саламандры в руках удачливого соперника.

Ловец оценивающе глянул на спящего у его ног зверя и пообещал:

– Завтра.

Саламандра никак на слова не отреагировала, а Фредо страдальчески сморщился и схватился за голову:

– Можно, я сегодня в сарае переночую, а?

– Нельзя, тебе всю ночь остатки сушёной драконьей чешуи по размеру сортировать, а в сарае слишком влажно – товар испортишь, – непреклонно отказал ловец, и мальчишка горько застонал.

Количество драконьей чешуи в глубоких чашах на прилавке впрямь заметно убыло, особенно чешуи самой мелкой, собранной с маленьких крылатых рептилий и считающейся самой ценной.

– Тебе совсем не жалко малышей-дракончиков? – с тоской в голосе прошептала Кори, не в силах ни уйти, ни остаться. Кровавая коллекция трофеев ловца вызывала в ней ужас, а не любопытство.

– Жалко, – с ухмылкой подтвердил Сейтан, – но их чешуя, зараза, жутко дорогая!

Принцессу невежливо оттеснил подальше от прилавка новый покупатель, набравший в качестве основы под амулеты целый пакет лягушек, окаменевших под взглядом василисков. Фредо разразился красочной повестью, как они с наставником ползли по зачарованному болоту, полному призраков и злобных болотных ведьм, собирая случайные трофеи обитающих в топи волшебных змеев.

– А если сам василиск перед вами выползет? – с трепетом спрашивали слушатели, и Фредо гордо выпячивал грудь:

– О, это настоящая удача! Василиски выбираются из нор редко и чаще всего ночью, когда их взгляд особенно опасен, а нам разглядеть их среди мха сложнее всего.