– Эти двое – студенты Ленинградского Университета. Это, – он показал карандашиком на рыжего бородатого парня, – Евгений Кулаков. Это, – карандаш скользнул к фигуре присевшего на корточки юноши, почти мальчика, с длинными, выбивавшимися из-под вязаной шапки, волосами, – Иван Тарханов. Вы должны найти их, они выведут вас в это место. А дальше уже ваша работа. Завтра мы вылетаем в Россию.

– Ну что ж, все ясно, шеф, дальше наша забота, – отозвался Барни.

Все это время он сидел с полузакрытыми глазами, как-то нахохлившись, как большая птица, едва не дремал. Но тут как бы проснулся и даже подался вперед:

– Ловить мы будем сачками, капканами или подманивать утиным манком? Мы же не успеем до завтра собрать все необходимое снаряжение. Надо хотя бы три дня. Хотя бы три.

– Успеете, собственно вам и не надо ничего собирать, всем необходимым инвентарем мы вас обеспечим.

Он так и сказал «инвентарем», это казенное слово царапнуло слух. «Будто мы на уборку казармы выходим, сейчас получим швабры, совки, ведра, что там еще, и будем полы драить».

– В вашей работе поможет вот этот прибор.

В руках Полонски, где только что был карандаш, вдруг оказался небольшой чемоданчик, матовый, то ли темно-синий, то ли черный. Он открыл его и извлек приборчик, похожий одновременно на радиоприемник и на осциллограф. На передней панели был круглый экранчик с сеткой.

– Это биопеленгатор. Вы наверняка знаете, что йети обладают мощным биополем и способны к телепатии. Все видевшие их утверждают, что слышали, как бы мысленный приказ: «Смотри сюда!», и повернувшись в ту сторону, натыкались взглядом на снежного человека. Вероятно, наличие телепатических способностей стало причиной того, что йети так и не научились говорить. Язык не развился за ненадобностью. Пеленгатор улавливает биотоки мозга, как направленные, так и хаотичные. Это позволяет засечь объект.

Полонски включил прибор. На экране появились три розоватые точки, почти слившиеся в одну.

– Это мы. Наши биотоки слабы и не имеют четкого направления. Поэтому точки бледные. Чем больше мощность биополя, тем насыщенней цвет. Управление прибором элементарно, справится и младенец.

Рэй протянул руку к пеленгатору, но Полонски неуловимым жестом убрал прибор, щелкнул замками футляра.

– Прибор пока останется у меня, я отдам его вам в Союзе.

Рэй что-то буркнул, стараясь скрыть досаду, сказал:

– Если инструктаж окончен, я бы двинул домой.

– Пожалуйста, встретимся завтра в аэропорту, но есть еще кое-что, – поляк открыл другой чемоданчик, скорее дипломат, который все время лежал перед ним на столе. В дипломате лежали деньги, американские доллары, перевитые банковскими бумажными лентами пачки.

– Это ваш аванс, здесь триста пятьдесят тысяч. Эта сумма вами не возвращается при любом исходе событий. Остальное традиционно получите в случае успешного завершения нашего предприятия. Так же наличными.

Положив дипломат на колени Барни, Полонски с вежливой улыбкой, тряхнув своей длинной челкой, протянул Миллеру руку. Рэй пожал ее, еще раз отметив про себя силу этих длинных пальцев.

***

Шоссе, влажно шурша, ложилось под колеса такси, бежала мимо обочина, украшенная огромными картонными призывами пожаловать в город. Размытый желток солнца, постепенно снижаясь, маячил в лобовом стекле. В приоткрытое окно врывался ветер, пьянил запахом майской сирени. Чистая юная листва буйно праздновала собственное рождение. Но праздник этот быстро кончился, надвинулся город с серыми стенами и пресным духом асфальта. Замелькали высокие дома, напыщенные, напоминающие старинные громоздкие гардеробы, в их арки высотой до пятого этажа спокойно могла въехать пожарная машина с поднятой лестницей. Широкий проспект обрамляли варварски обрезанные деревья, будто вычурные ампирные канделябры вместо свечей увенчанные пучками свежей зелени.