Лина сидела на стуле, продолжала плакать и что-то бормотать. Алена оперлась спиной на гримерный столик, бросила взгляд исподлобья на сестру. «Нельзя, нельзя сейчас все испортить!» Алена налила воды в стакан из бутылки, что стояла у зеркала, подала сестре и скомандовала «Пей!». Ангелина, продолжая бормотать, с большим усилием сделала пару глотков. Алена забрала у нее стакан и громко выдохнула. После присела на корточки возле сестры и взглянула на ее красное от слез лицо.

– Нам надо уехать, мне надо уехать! Скоро все всё узнают! И нас разлучат! Разлучат меня с Тимошей!

– Хватит! Успокойся! Ты пила свои таблетки? – Алена едва сдерживала крик, чтобы не услышал никто за дверью. «А вдруг здесь прослушка стоит? Камеры? Лучше шепотом?!»

– Я не хочу больше их пить! Я должна признаться… – едва слышно залепетала Ангелина, но Алена все равно зашипела на сестру и обернулась к двери. Снова повернувшись к сестре, Ангелина обхватила голову той.

– Посмотри на меня! – зло шептала Алена, пытаясь добиться от сестры зрительного контакта. Та задыхалась от рыданий. Алена сильнее сжала голову сестры ладонями, короткие волосы той совсем не спасали голову от давления ладоней, – посмотри на меня! это последний акт. Завершающий. Это точка! Так надо, понимаешь?

Ангелина едва сдерживала себя, она судорожно начала хватать воздух ртом, а руками ворот блузки сестры.

– Я не могу, я устала, я просто хочу полежать свернувшись, как там, под одеялами, одна в тишине…

– Замолчи, замолчи! – снова пустилась Юля в злой шепот, прикрыв своей рукой рот сестры.

– Я во всем признаюсь! Он все равно уже все знает!

– Да насрать на него!

– Тогда я признаюсь тебе, – Ангелина продолжала шептать что-то едва внятное, но Алена отлично понимала сестру.

– Молчи! Просто молчи! Ты спаслась – это чудо! Это всё, что мне нужно знать мне и всем вокруг! Мы уже так далеко зашли! – прошипела Алена.

Ангелина замолчала и внимательно посмотрела на сестру, все также пытаясь жадно схватить воздух ртом. Как Алена могла узнать? Когда?

– Я должна сознаться всем… – едва послышался голос Лины.

– Нет, нет! Самое сложное – ты уже сделала! – Алена придвинула свое лицо максимально близко к лицу сестры, – всё уже сделано. Обратной дороги нет! – Алена выпустила сестру из своих рук, отошла, поправила волосы. Ей надо было отдышаться. Ангелина же медленно будто стекла на пол гримерной и едва подрагивала от тихих рыданий. Потом Алена снова подошла к сестре и подсела возле ее головы, наклонилась к ее уху и начала шептать:

– Он ничего не знает! У него ничего на тебя нет! Но если ты сама сейчас откроешь рот и начнешь говорить не то, что нужно, не то, что ты говорила до этого, ты очень долго не сможешь увидеть Тимошу! – глаза Ангелины округлились от ужаса, Алена заметила эту перемену в лице сестры, – да! Да, и всё окажется зря. Тебя посадят. Не будет операции, Тимоша не будет ходить, не будет у него той жизни, о которой он мечтал и которую ты ему обещала! Тебе выпал шанс. Вам с ним выпал шанс! Так воспользуйся им. Выйди в эту долбанную студию, – Алена показала рукой в сторону двери, – и повтори еще раз то, что уже говорила так много раз на следствии. Скажи это всё еще раз, в последний раз…

Ангелина перестала плакать, ее дыхание стало спокойнее, она часто заморгала. Алена встала с колен. Она подошла к двери и позвала ассистента и визажиста. Она не знала, сколько времени продлится спокойное состояние сестры, потому решила не терять ни минуты.

– Она в порядке, поправьте ей лицо и всё такое… – скомандовала Алёна визажисту и девушке-ассистенту.

***

– Ангелина, ну наконец-то! Здравствуй! – ведущий приветствовал Ангелину сквозь зубы, он едва скрывал свое недовольство от ее появления с опозданием, но зато теперь – шоу продолжится. У него как раз есть несколько каверзных вопросов.