– Вот видишь, нам и соломку подстелили, – заметил я невесело, ощупывая, всё ли во мне цело.

– Ты не радуйся раньше времени, – трагически проговорил пришедший в себя Артём. – Машина заглохла. Теперь я её хрен заведу. А греться как будем?

Об этом я не подумал.

– Ночь на дворе, и ни хера не видно, – подбавил страха Артём.

А у меня – сам не знаю почему – ощущение такое, что всё будет хорошо. Даже знобить перестало. Выбрались из машины – на Артёма смотреть страшно. Выполняя давнее обещание, стал его немного «буцать» – легко мутузить. Он не понял – посмотрел на меня, как на идиота.

– Ладно, – говорю ему, – давай «побоксируем» вполсилы, заодно согреемся. Ты, главное, успокойся, всё будет нормально.

Как услышал меня кто – сначала шум какой-то в стороне… Вышли на дорогу: прямо на нас полз трактор.

– Ура! – закричал Артём. – Живём! – и полез обниматься.

…Тракторист Лёха согласился помочь. Набросил тросы. Артём сел за руль «мёртвой» машины. Я подсел к Лёхе.

– Ну… с Ним! – серьёзно сказал мне Лёха. И, играючи, вытащил машину из замёрзшей, развалившейся соломы. Мы, не останавливаясь, медленно тронулись в деревню.

– Как же вы сюда забрались? Здесь, кроме наших, деревенских, никто не ездит, – сказал Лёха. – Трасса на Саратов… это же левее брать надо.

Я что-то промямлил про непогоду.

– Но это даже хорошо, что вы с дороги сошли, – добавил Лёха. – А то, не приведи Господь, до моста доехали бы. Он у нас разобранный. А так не видно, когда едешь… Вот летом грузины на легковушке – тоже заблудились, наверное. Так с моста и сиганули. Не спасли – все утонули.

Наверное, у меня мозги замёрзли – голова начала медленно куда-то отлетать.

– Скажи, – спрашиваю, – а сколько мы до моста не доехали?

– Да метров шестьсот, – Лёха внимательно посмотрел на меня и улыбнулся. Достал из внутреннего кармана ватника потёртую торпедку из-под колы.

– Спирт, разбавленный, – сказал. – Выпей. Тебе сейчас надо…

Как-то дотянули до деревни. Меня взяли на постой, а мой водитель – херсонский хлопец Артём – остался колдовать над машиной с местными мастерами. Прежде чем отправиться на боковую – иду к нему узнать, как дела. У Артёма глаза горят, рассказывает:

– Такое дело… Только я мужиков-ремонтников отпустил – набежали бабы местные. Начали вопросы задавать. А как хохлы пьют? Я говорю: пьют умеренно. И в основном – вино. Они как про вино услышали – чуть не застонали от удовольствия. Одна даже созналась, что из-за вечных пьянок у неё с мужем год не было… Спрашивает, может, тебе надо чего? Я говорю: перчаточки бы резиновые – пару. Отвечает: хорошо! Принесу после. И глаза такие из-под платка… Так что – уходи. Свидание у меня намечается…

Утром встречаемся с Артемом.

– Ну что? – интересуюсь. – Приходила твоя? С глазами из-под платка?

– Нет, – сознался Артём. – Она не пришла. Муж её пришёл… Не знаю, что ему наплели, но врезал он мне промеж глаз неслабо… А ещё, знаешь, – добавил немного ошалело, – перчатки-то он мне принёс!

В Советскую армию я попал по осеннему призыву 1987 года. Ну как «попал». Сначала я пять часов блуждал по загону призывного пункта.

– А что ждём? – спросил, не очень разбираясь в происходящем.

– Как что? Покупателей, – ответили мне.

И я понял, что на уроках истории нам говорили не всю правду. Крепостное право на Руси ещё не отменили.

Наконец-то перед нами нарисовался покупатель – бравый майор в помятом кителе.

– Так, где мои солдатики? – бодро сказал он. – Где мои защитники Отечества, герои будущих сражений? Чьими героическими именами будут названы не менее героические фамилии.