Аналогично, если кто-нибудь нападет на живое существо психическим образом, оно умрет, но если напасть подобным образом на мертвое создание, психическая энергия вернется к напавшему, разрушая его самого.

Теоретически мы могли бы обвинить лэрда Дункана в попытке убийства, ибо нет никаких сомнений в том, что он намеревался убить вашего брата, миледи. Однако ваш брат в это мгновение был уже мертв!

Обратное рассеяние психической энергии на несколько часов лишило лэрда Дункана сознания, а леди Дункан все это время умирала от страха.

Наконец, когда сознание вернулось к лэрду, он понял, что случилось. Он знал, что ваш брат был уже мертв в момент его магического воздействия. Поэтому он решил, что леди Дункан убила графа.

С другой стороны, леди Дункан прекрасно знала, что, когда она рассталась с Эдуаром, он был жив и здоров. Поэтому она решила, что черные чары ее мужа убили ее любовника.

– Каждый из них пытался защитить другого, – проговорил отец Брайт. – Ни тот, ни другая не стали полностью на сторону зла. Возможно, мы сумеем что-нибудь сделать для лэрда Дункана.

– На сей счет не могу ничего сказать, отче, – сказал лорд Дарси. – Искусство исцеления находится полностью в руках церкви.

И с некоторым удивлением поняв, что повторяет слова доктора Пейтели, поспешно продолжил:

– Однако лэрд Дункан не знал, что супруга его грозила пистолетом графу в его опочивальне. Данное обстоятельство представляет ее визит в другом свете. И ярость, заставившую его наброситься на меня, вызвало не то, что я обвинил его леди в убийстве, но то, что я бросил тень на ее добродетель.

Он повернулся к столу, за которым работал чародей-ирландец.

– Вы готовы, мастер Шон?

– Так точно, милорд. Осталось только поднять экран и включить проектор.

– Тогда действуйте.

Дарси посмотрел на отца Брайта и графиню.

– Мастер Шон сейчас продемонстрирует нам очень интересный слайд, который я рекомендую вашему вниманию.

– Наиболее удачный кадр из всех, которые мне приводилось делать, если позволите, милорд, – откликнулся маг.

– Приступайте.

Мастер Шон открыл затвор объектива, и на экране возникло изображение.

Отец Брайт и графиня дружно охнули.

Это была женщина, одетая в платье, обнаруженное в гардеробе графа. Одна пуговица была оторвана, открывая верхнюю часть груди. Правую руку ее почти полностью скрывало густое облачко дыма. Очевидно, она только что выстрелила в смотрящего.

Однако реакцию присутствовавших вызвал отнюдь не этот факт.

Девушка была прекрасна. Ослепительной, палящей красотой. Отнюдь не нежной и тихой, не похожей на молчаливый и безопасный цветок. Такая краса могла произвести на нормального мужчину одно-единственное впечатление: более желанной, нет, вожделенной женщины невозможно было представить.

«Retro me, Sathanas[1], – сухо подумал отец Брайт. – Она просто непристойно прекрасна».

Одна лишь графиня не обратила внимания на притягательную силу этой женщины. Она видела только ошеломляющую красоту.

– Кто-нибудь из вас видел раньше эту особу? Сомневаюсь, – проговорил лорд Дарси. – Как и лэрд и леди Дункан. И сэр Пьер. Кто она? Этого мы не знаем. Но можем сделать несколько умозаключений. Очевидно, ей было назначено свидание в опочивальне графа. Очевидно, это та самая женщина, которую Эдуар упомянул леди Дункан… та самая «она», с которой не может сравниться шотландская аристократка. Почти наверняка простолюдинка, иначе на ней не оказалось бы платье из коллекции графа. Должно быть, переоделась прямо в спальне. А потом они с графом поссорились – из-за чего, мы не знаем. Граф только что отобрал пистолет у леди Дункан и опрометчиво оставил его на столе, который можно видеть позади девушки. Схватив оружие, она застрелила его. Потом снова надела свою одежду, повесила платье в гардероб и сбежала. Никто не видел, как она приходила и уходила. Для чего граф, собственно, и пользовался этой лестницей.