Енотобелка, к моему изумлению, потёрлась о руку девочки, а затем и вовсе запрыгнула ей на руки, прижалась к груди и принялась тереться о подбородок.

– Какая холосенькая! – Соня прижала зверька к себе.

Я посмотрел на оставшихся енотобелок. Две из них с безразличным видом продолжили ловить длинными языками насекомых, собиравшихся залететь на территорию лагеря. А вот третья решила приласкаться ко мне. Но стоило ей подойти ближе, как у меня из-за пазухи выглянула Скалли.

Зверёк тут же вздыбил шерсть и с обиженным видом взгромоздился на вал, где продолжил мирно ловить насекомых. А вот Скалли вообще никак не отреагировала на наших гостей, поэтому я решил, что гнать их сразу не стоит. Тем более совсем скоро вернулся пятый и присоединился к своим друзьям.

– Мозно я её оставлю? – снова спросила меня Соня.

– Это, как мама твоя скажет, – ответил я, так как не собирался участвовать в семейных разборках. – Но должен тебе сказать, что это дикий зверь, и он требует, чтобы мы пристально наблюдали за его поведением, понимаешь? – спросил я девочку, хотя и сам понимал, что слишком многого хочу от ребёнка дошкольного возраста.

– Я буду наблюдать и колмить! – пообещала кроха, обнимая енотобелку. – И выгуливать тоже.

Я видел, как Соня привязалась к небольшому зверьку, не выказывающему ни малейшей агрессии. Скорее, наоборот, он сам льнул к девочке, чуть ли не обнимая её. И ещё плюс к тому – уничтожал насекомых вокруг, которые, откровенно говоря, достали меня за последние несколько дней.

– Вот вы где, ваша светлость, – раздался за спиной голос Дарьи Андреевны. – А я вас везде ищу! Где ж вы пропадаете? Идёмте ужинать! Я специально для вас вкуснятину приготовила.

Женщина явно чувствовала себя неудобно после выходки Ледяного и всячески пыталась оправдаться, чтобы я не начал подозревать её в сговоре с бывшим артефактором.

– Да вот, – ответит я, оборачиваясь и одновременно показывая на зверьков. – Не знаете, что за урки? И ядовиты ли они?

– Какие ж это урки, Илья Львович, – она рассмеялась и всплеснула руками. – Это же чари. Не знаю уж откуда они тут, но в империи почти в каждом доме есть. Детям они очень нравятся, да и сами детей обожают. Опять же пользу приносят – насекомых едят, немного даже летать могут. Правда, воришки жуткие, всё от них прятать надо. А у вас разве не было чари в детстве?

– Нет, – я покачал головой. – У меня был кот.

– А-а, – она понимающе кивнула. – Детство с существом, которое тебя презирает, понимаю, тяжело. Ну ничего, – она снова расплылась в улыбке. – Зато детей в лагере можно осчастливить.

– А ничего, что они дикие? – задал я последний волновавший меня вопрос. – Или они нормально приручаются?

– Да какие же они дикие? – улыбнулась Дарья Андреевна. – Вы посмотрите, как льнёт! Небось просто выкинул кто-то, вот они тут и выросли!

В словах поварихи была доля правды. Мой предшественник был не первый изгнанный лорд в этих землях. Возможно, кто-то прихватил чари с собой, а потом выкинул потомство. К сожалению, такое бывает.

– Хорошо, – сказал я, обращаясь к Соне. – Возьми себе одного, если мама спросит, скажи, я разрешил. Но всё равно, она должна тебе тоже разрешить, понятно?

– Да, дядя лолд! Спасибо вам огломное! – девочка закружилась на месте, обнимая чари.

И от одной её радостной улыбки, да ещё непередаваемого счастья в глазах у меня невероятно потеплело на душе.

Я и сам был рад, что смог доставить светлые моменты этой малышке.

Но глядя на неё, я вдруг подумал о том, что Соня бегает по лагерю совсем одна, предоставленная сама себе, а это не очень хорошо. Надо будет продумать и этот аспект.