– Именно так все и было, – невозмутимо подтвердила Симона. – Антуан, не строй из себя жертву. Тебе обещали приличные проценты и дали гарантии от фирмы, а в качестве бонуса ты рассчитывал получить меня.

– Ничего я не рассчитывал, – соврал я.

– Неужели? А я-то размечталась! Не волнуйся: если не нравлюсь, там будет полно длинноногих моделей. Все вы, бизнесмены, одинаковые. Одни бабы и бабки на уме. И вообще, что вы понимаете в моде? Сидите в кабинетах, подписываете бумажки и целыми днями пялитесь на цифры в мониторе. Ах, нет, простите, перепутала. Закручиваете гайки на колесах, блин…

Она демонстративно отвернулась и достала книгу. Я тоже отвернулся. Продолжать разговор было бессмысленно.

Все встало на свои места: Симона летит к Владу, а я нужен ради денег. Хорошо, что это вскрылось сразу. И нечего было фантазировать – в таких мужчин, как я, девушки редко влюбляются. Средний рост, темно-русые короткие волосы – ничего примечательного. Не красавец, не урод. Фигура, правда, хорошая, недаром три раза в неделю проплываю в бассейне по нескольку километров. Мама утверждает, что у меня добрые карие глаза, но кто в наше время ценит глаза – всем подавай голливудскую внешность. Решено: прилечу в Лондон, денек погуляю и обратно – думаю, повод найдется. Пусть Макс возвращает деньги и катится ко всем чертям. Вместе с Симоной.

Самолет пошел на посадку, пассажиры притихли. В иллюминаторе замелькали серые обрывки ватных облаков, по стеклу потекли капли воды, смазанные скоростью и ветром. Лондон встречал дождем.

Через несколько минут шасси «Боинга» гулко ударились о бетон взлетно-посадочной полосы аэропорта «Хитроу». Пассажиры засуетились, собирая багаж. Достав из-под сиденья сумку, я запихнул в нее бутылку с остатками виски. Она еле влезла между футляром очков и фигуркой веселого клоуна, которую племянница подарила мне перед самым отъездом. «На, возьми, дядя Антон, – сказала Даша и вытащила из кармана клоуна. С улыбкой до ушей, в шароварах на подтяжках и мордастых черных ботинках, он держал в руках охапку цветов. – Мой клоун будет тебя развлекать, если станет скучно. И пообещай, что придумаешь ему имя». Даша – дочь моей старшей сестры. Ее отец, военный, погиб за месяц до рождения дочери. Когда племянница подросла, я стал иногда водить ее в зоопарк или в кино. Она ждала этих встреч, по нескольку раз перезванивала, опасаясь, что прогулка сорвется. Смышленая забавная девочка с двумя косичками. Я переложил фигурку подальше от бутылки, на всякий случай обернув пакетом, чтобы не разбилась.

Симона разговаривала по телефону, стоя в проходе.

– Привет, мам. У меня все в порядке. Как сынуля? Хулиганил? Скажи, что если будет себя плохо вести, никакой гоночной машинки ему не видать. И заплати, пожалуйста, за детский садик. Мама, не надо опять про деньги! Возьми у соседей в долг. Как приеду, отдам. И ничего я не пьяная, перестань, просто устала. Все, пока. Целую. В салоне многие пассажиры звонили кому-то, слышалась русская и английская речь. А мне позвонить было некому. Мой брак распался слишком быстро, и с тех пор семейная жизнь как-то не складывалась. Звонить маме или сестре по такому пустяку, как удачная посадка самолета, было не в правилах нашей семьи.

Симона застегнула мешковатую сиреневую куртку с большим воротником-капюшоном, повесила на шею фотоаппарат Nikon.

– Ты забыла книгу, – примирительно сказал я, вынимая «Саломею» из кармана сиденья.

– Thank you very much, – Симона взяла книгу. – Смотри, сам не забудь что-нибудь, – Она достала с багажной полки мою широкополую техасскую шляпу и швырнула на сиденье. – Какая прелесть! Жаль, что автослесари в шляпах не в моем вкусе.