Сил просить Таню не напрягаться – нет. Она же сама после таблеток. Разлепить веки удаётся наполовину и то с огромнейшим трудом.

– Сейчас согреешься, – заботливо обещает подруга, трогая мой лоб.

Несколько пар рук растирают голые конечности, а потом укутывают во что-то тёплое и мягкое.

Меня трясёт, будто я провела целую вечность на морозе, в то время как внутри бушует шторм эмоций. Пытаюсь собраться с мыслями, но они разлетаются в разные стороны, подобно испуганным птицам. Воспоминания о Руслане накатывают волнами, и я не могу избавиться от чувства вины.

В голове только его грубый голос и жёсткие слова:

«Ты – лживая тварь. Чтоб духу твоего в моём поле зрения не было. Усекла? Исчезни, иначе превращу твою жизнь в ад.»

Она и так будет адом без тебя…

Пожалуйста, пусть это всё окажется страшным сном. Ужасным, кошмарным, а самое главное – нереальным.

Закрываю глаза и пытаюсь представить себя в другом месте. Там, где нет боли. Там, где Руслан смеётся и обнимает меня до того крепко, что кажется, никогда не отпустит.

Но реальность не оставляет шансов на побег. Я снова открываю глаза и возвращаюсь в мир, где всё рухнуло.

Моя Римская империя…

Самое страшное ждёт впереди. Егор и Таня на пару силой отпаивают более или менее пришедшую меня в сознание. Лучше бы они не делали этого…

Я ощущаю себя открытой раной, которую без конца посыпают сольно и нарочно ковыряют, делая больнее.

Сидя на постели в одном нижнем белье, завёрнутая в плед, пялюсь в одну точку на стене. Понимаю, что не могу больше прятаться, сил держать всё внутри не осталось. Я должна поделиться тем, что меня мучает. Не могу так больше. Хватит, намолчалась…

Набрав в лёгкие побольше воздуха, вываливаю всю правду друзьям, абсолютно ничего не утаивая. Выслушав до конца, Егор сидит на краю моей кровати, потирая обросший рыжей щетиной подбородок.

А Таня… Таня наматывает круги по комнате, хотя выглядит измученной и бледной.

– А мне ты почему не говорила? – Соколова смотрит полными недоумения глазами. – Уму не постижимо: двадцать первый век на дворе! Лиза, ау! Пошёл твоя дядя нахрен вместе с бизнесом! Пусть свою или жены жопу подставляет этим Шведовым. Ты не обязана ломать жизнь ради него!

– Татьяна, – Егор слегка охлаждает её пыл. – Но в целом я с тобой согласен. Лиза, ты правда не обязана выходить замуж.

– Они меня вырастили, – всхлипываю, роняя голову на колени. – Вы не понимаете…

– Что мы не понимаем? Что тебя продали? Отдали, можно сказать, в рабство?! – Таня переходит на повышенные тона, останавливаясь напротив.

– Да какая уже разница… – зажмуриваюсь, чтобы снова не разрыдаться. – Моя жизнь закончилась. Руслан мне не поверил… Он прав, я врала ему столько времени.

В комнате воцаряется мёртвая тишина, окутывая нас. Вижу, как друзья обмениваются взглядами.

– Я поговорю с Русланом, – твёрдый голос Егора заставляет меня дёрнуться на постели.

– Нет! Не смей, Егор! Он… он подумает, что я нарочно тебя подговорила. Руслан сделал свои выводы.

– Ну и дебил твой Руслан! – снова встревает Таня, скрещивая руки на груди. – Ты же говоришь, он видел, как этот мудак тебя силой к машине тащил. Неужели не понял, что между вами не было реальных отношений жениха и невесты?

– Не поверил… Не поверил… – повторяю, будто кукла заведённая, ударяясь затылком о стену.

– Лиз, спокойно. Мы, что-нибудь придумаем. – Воронцов поднимается с кровати, бросая взгляд на рисующую круги Таньку, и та, наконец, останавливается. – Где у вас аптечка?

– Есть только обезболивающие, – шепчет подруга, тушуясь.

– Так, я тогда быстро в аптеку сгоняю. У неё голос охрип и температура, походу, горячая вон вся. Скоро вернусь.