– За жизнь без пятен!

     Тост молчаливо поддержали.

     Савойский выгрузился в проход, двинулся в нос самолёта искать бортпроводницу. Неожиданно быстро вернулся.

– Давайте сменим дислокацию, в бизнес-классе три с половиной человека.

– А как же… – начал было Карагодин.

– А так! – Савойский вытянул из–под кресла свой походный саквояж. – Я всё решу, не дергайся.

     Таня сделала испуганные глаза. Карагодин хохотнул, зацепил с полки Танину сумку, протянул уже из прохода мужественную руку, Таня эту руку приняла и покорно последовала за делегатами.

      Публика проводила  троицу любопытными взглядами.

– Вы куртку забыли,– пискнула вслед очкастенькая юница с соседнего ряда.

     Но пискнула с опозданием, и никто её не услышал.

     Едва новые пассажиры бизнес-класса расположились в просторных креслах у раскладного столика, как из носовой части в проезд выкатила никелированная тележка с напитками. Нарядная пара, расположившаяся по другую сторону прохода, – дама в шиншиллах и её дородный супруг, – отоварились парой миниатюрных бутылочек красного винца, и апельсиновым соком.

     Агрегат продвинулся по проходу, стюардесса с готовной улыбкой повернулась к троице, и улыбка сменилась выражением некого замешательства.

– Простите, вас же здесь не было…

– А теперь – есть, – радостно сказал Савойский.

– Вы же сидели в эконом-классе, – на чистом лобике стюардессы обозначилась пара морщинок, – на третью места не хватило.

– Сидели, сидели, – подтвердил Савойский. – По ошибке сидели, – и понёс какую-то пафосную пургу про личное приглашение генерал-губернатора Порт-Саида, про то, что билеты в эконом-класс выписали по ошибке, абсолютно несоответственно уровню делегации, а если необходимо, он сейчас же доплатит. Или генерал-губернатор доплатит. Вытащил из внутреннего кармана предусмотрительно захваченное из горсовета приглашение, украшенное живописными печатями со скрещёнными саблями и размашистой росписью, и сунул её стюардессе. Та вертела приглашение в руках, снова морщила лобик, разглядывала диковинный документ, шевелила губами. И неожиданно эта радужная бумажка произвела на стюардессу искомое действие. Она бережно вернула документ Савойский, осторожно сказала:

– Это конечно, не положено. Но, если такие обстоятельства… Чего желаете?

– Три красного вина, три апельсинового сока, и шесть стаканчиков.

Стюардесса понимающе и даже по–свойски улыбнулась маэстро, сгрузила на стол аперитивы, заметила свежее пятно на его рубашке.

– Вы пятно посадили. Вот вам пакетик соли, присыпьте, а то след останется, – и покатила конструкцию к паре сонных арабов на заднем ряду.

Мы же соседи, а соседство обязывает!

     Савойский аккуратно вскрыл пакетик, оттянул планку рубашки, присыпал пятно горкой соли, и на миг озадачился.

– Нужно слегка втереть, – легко принимая роль секретаря-референта сказала Таня, – не двигайтесь, я сейчас всё сделаю.

     Карагодин, сидевший между Таней и Савойский, вознамерился было привстать, чтобы деликатная операция прошла успешно. Таня придержала его за плечо, сказала, – Не беспокойтесь, я и отсюда достану, – слегка прилегла на соседа, и безымянным пальчиком растёрла горку соли по ещё влажному пятну. Карагодин млел и не шевелился, боясь разогнать прельстительные феромоны.

– Вот и всё, – Таня осторожно вынула пакетик из руки маэстро, стряхнула остатки соли в пластиковый стаканчик и вернулась на место. Карагодин, освобождённый из сладостного плена, осторожно выдохнул, сказал: – Ну, просто умница. – И, не совладав с порывом, наложил было аппликатуру на Танину ручку, но ручка вдруг повернулась навстречу этому движению, и их пальцы сплелись.