Наверняка под каждым домом предусмотрен подвал, который на самом деле больше похож на блиндаж, где можно в относительном комфорте переждать какое-нибудь стихийное бедствие, типа штурма села федеральными войсками. Если пойти по самому простому пути, не терять время на выяснение того, кто сидит в подвале – мирный житель или боевик, обнявшийся с пулеметом, и бросать туда, как кость голодной собаке, подарок в виде гранаты, все равно работы непочатый край. Хватит на несколько дней веселой жизни с фейерверками, как на празднике, и автоматной трескотней, от которой ни на секунду не сомкнешь веки для сна. От таких перспектив на душе становилось противно. Боевики, когда их начнут выкуривать из подвалов, безропотно сидеть там и дожидаться предназначенных им подарков не захотят и тоже подготовят федералам сюрпризы. Настроение от этого портилось еще больше. Очевидно, что сводки потерь за эту неделю будут выглядеть гораздо хуже предыдущих. Это может пагубно повлиять на умы простых граждан страны и дать темы для критических статей оппозиционным правительству газетам и журналам. В центре начнется политический скандал. Круги от него докатятся и до Истабана. Хорошо бы к этому времени завершить операцию…

Дым стал светлеть. Огонь, похоже, съел все, до чего сумел добраться. Теперь он затухал. Темнело, и дым постепенно становился и вовсе неразличимым на фоне сгущающихся сумерек. Возможно, он вновь станет заметен, когда на небе появятся луна и звезды. Но к тому времени огонь уже погаснет, а дым – рассеется.

Свет в домах никто не зажигал. Село медленно проваливалось в черную бездну.

Кондратьеву показалось, что он разглядел какое-то темное бесформенное пятно, появившееся из одного двора и быстро исчезнувшее в другом – напротив. Едва ли это был человек, если только он не встал на четвереньки. «Ну, хоть собаки живы, – подумал Кондратьев, – жаль, что пес не залаял».

Командование вело переговоры с боевиками. По крайней мере, пыталось вести. Все понимали, что ни к какому приемлемому результату стороны не придут. Начинать бой ночью – безумие. В село они, может, и вошли бы, но утром, когда станет хоть что-то видно, столкнешься нос к носу с боевиками и придется тогда, приветливо оскалившись, бросаться врукопашную.

Возле гаубиц, их было уже десятка полтора, копошились артиллеристы – они оборудовали позиции, раскладывали ящики со снарядами. Артподготовку могли начинать в любую секунду. Во что превратится это чистенькое, недостроенное село после получасового обстрела тяжелыми гаубицами, представить можно очень легко, не прибегая даже к компьютерному моделированию. Оно будет стерто с лица земли, точно где-то поблизости прогремел ядерный взрыв, и взрывная волна слизнула все, что было выше полуметра. Радиационный фон только не повысится. Но разгребать завалы – волокиты много. Нужны бульдозеры, самосвалы. Где же все это найдешь? Лучше отстроить село заново в каком-то другом, не столь захламленном жизнедеятельностью человека месте. Но это – слишком радикальные меры. Логичнее периодически посылать в село снаряд. Скажем, каждые десять минут. С тем, чтобы боевики всю ночь не смогли заснуть и наутро были уже сильно измотаны бессонницей… Артиллеристы, так и не дождавшись приказа, выставили охранение возле гаубиц. Стали готовиться ко сну. От пушек своих не отходили, будто ночью кто-то мог их украсть. Но для этого требовалось подогнать мощные тягачи, которые всполошили бы весь лагерь.

Ну, хватит маячить, как живая мишень, дразня снайперов. У кого-нибудь из них отыщется для тебя пуля-другая.