– Принесите мне кофе, пожалуйста!

Хотя солнце поднялось высоко, дувший с гор ровный ветер нес прохладу, и Глебу в теплом стеганом халате было совсем не жарко. Под звонкое журчание потока он не то чтобы задремал, а словно задумался ни о чем и пропустил поклевку. Кончик удилища сильно согнулся и тут же со свистом распрямился. Глеб запоздало дернул. Пустой крючок без сопротивления вылетел из воды, описав над его головой замысловатую траекторию.

– Ч-черт, – пробормотал Глеб, пытаясь его поймать, не засадив при этом острие в ладонь.

За спиной раздался тихий смех.

– Опять заснул, Йока? Смотри, в воду упадешь – в другой раз Эрлик-хан тебя так просто не отпустит. И Сихэрче больше не сможет помочь.

Глеб коротко оглянулся и положил удилище.

– На воду загляделся, – смущенно пробормотал он. – Давно поклевки не было. А ты чего крадешься, Иван?

Тот подошел и сел рядом на камень. Выдубленное солнцем и ветром лицо лучилось улыбкой, агатово-черные узкие глаза лукаво поблескивали.

– Много поймал?

– Да вон… – Глеб кивнул на прижатую камнем сетку, в которой вяло шевелились несколько среднего размера тайменей.

– Да ты настоящим рыбаком стал, – сказал Иван, но Глеб не понял, одобрение ли содержала эта фраза или необидную усмешку. – Пойдем, Йока, лодку смолить поможешь.

Глеб поднялся и принялся сматывать леску.

– Потом в город поплывем? – спросил он словно бы в шутку, но одновременно с тайной надеждой.

Иван шутку оценил по достоинству и охотно рассмеялся.

– Город далеко, Йока, туда на одной лодке не доедешь, на лодке только до фактории, дальше нужно пешком идти, а тебе ходить много еще нельзя, Сихэрче говорит, что ты еще слабый. Снова заснуть можешь, что тогда делать?

– Какой черт слабый! – недовольно возразил Глеб. – Скоро весь жиром обрасту.

– Сихэрче слушать надо, – наставительно произнес Иван. – Он лучше знает.

Они двинулись по тропинке, постепенно поднимающейся вокруг утеса на высокий каменистый берег, словно спиральный пешеходный пандус. Глеб старался не отставать от легко шагающего Ивана и к концу подъема изрядно запыхался, что не укрылось от спутника.

– Слабый ты еще, – подтвердил тот свое заключение. – Отдыхать и лечиться нужно, медвежий жир кушать.

– Меня от медвежьего жира твоего уже тошнит, – возразил Глеб. – Сколько можно?

– Сколько нужно, – ответил Иван. – Сихэрче знает…

С того дня, как Глеб поднялся на ноги и впервые вышел на улицу, он пытался уговорить Ивана помочь добраться в райцентр, уверяя, что дальше прекрасно справится с остатками болезни самостоятельно, на что всякий раз получал вежливый, но решительный отказ с одинаковой мотивацией: ехать далеко и трудно, потому нужно сначала окончательно выздороветь.

Они перевалили через невысокий каменный гребень и начали спускаться к поселку. Порыв ветра принес запах дыма и какой-то вкусной мясной еды. Глеб понял, что успел проголодаться.

– Чевалковы праздник готовят, – словно отвечая на его мысли, сказал Иван. – У их Галины сегодня свадьба. Вечером гулять будем.

– За кого она замуж выходит? – рассеянно спросил Глеб. – Не за Ыльчина?

– Верно, верно, – кивнул Иван. – За него.

– Так что же они, в загс поедут или как?

– Все будет как положено, – сказал Иван. – Все по закону. Паштык[1] бумагу напишет и поставит печать. И в церкви их обвенчают. Мы разве дикие какие?

– Да никто и не говорит, – разочарованно пробормотал Глеб. Слабая надежда увязаться вместе с молодоженами в центр цивилизации завяла, не родившись. – Что, и шаман плясать будет?

– А как же! Разве можно такое дело без Сихэрче!

– Что-то я вас не понимаю, – не удержался Глеб от иронии. – С одной стороны, вы все вроде православными себя называете, с другой – без шамана шагу не ступите.