Все так и продолжалось. Пока не подул очень сильный Западный ветер. Обычно к ночи ветер имел обыкновение стихать. Но той ночью разразилась настоящая буря. Красивая Луна, проснувшись от того, что какой-то очередной порыв распахнул ее окно настежь, подошла к нему для того, чтобы закрыть. За ним бушевал ужасный вихрь, но в одно мгновение он стих и, казалось, сложился в некую странную воздушную материю, взглянувшую на нее. Да, это было совершенно удивительно и необъяснимо, словно в этой самой массе выделились два воздушных глаза или же два черных пятна, и посмотрели непросто на нее, они попробовали залезть вовнутрь, как будто желая вывернуть ее наизнанку. Ей стало очень страшно. Но через мгновение сгусток воздушной массы рассеялся, и не стало ни сильного ветра, ни каких-то странных и страшных видений. Наступила мертвая тишина. В это самое время Директор театра марионеток внезапно проснулся от того, что окно его спальни также резко распахнулось из-за порыва ветра. Он сунул ноги в тапочки и отправился к нему для того, чтобы его закрыть. Вдруг что-то то ли дунуло, то ли как-то брызнуло в сторону его лица. При этом он ощутил какую-то необычную и резкую сухость во рту и резь в горле.

На следующий день Директор театра марионеток, проснувшись утром, ощутил, что боль в горле не только никуда не ушла, а лишь усилилась. Как и неприятная сухость во рту. Он выпил около литра воды. Но при этом сухость совершенно не исчезала, а боль в горле при каждом глотке словно бы даже увеличивалась. Впервые за долгое время своей службы на посту директора театра он решил остаться дома, сообщив, что заболел.

Целый день он провел в кровати. Периодически полоскал больное горло, но резь в нем лишь усугублялась. Более того, он стал ощущать колики в области живота и сильную головную боль. Следующей ночью он почти не спал, его мучили какие-то странные сны, суть и содержание которых он тут же забывал, когда внезапно просыпался, но осадок чего-то ужасного и темного словно оседал у него не только в памяти, но и в области горла, болевшего все сильнее. Наконец под утро ему приснился удивительный и страшный сон, который на этот раз он запомнил. В нем он проснулся ночью и сел на кровать. Его мучила жажда, при этом продолжало сильно болеть горло. Но вместо того, чтобы налить себе стакан воды, он сидел на кровати и смотрел в сторону окна.

И в этот самый момент что-то внутри него проделало страшную и необыкновенную штуку. Оно сказочным образом расстегнуло невидимую молнию в области шеи, при этом голова Директора механически откинулась назад, наподобие крышки рояля. И из образовавшегося отверстия вылезло нечто, устремившееся в сторону окна, которое тут же распахнулось. Спустя некоторое время (Директор театра марионеток не мог понять, сколько именно прошло времени, пока его голова была откинута в сторону) нечто, выбравшееся из него вернулось через окно обратно, при этом последнее само по себе закрылось. И оно опять залезло в него, застегнув невидимую молнию на шее изнутри. И тут же голова Директора вернулась на свое прежнее место. Жажда уже больше его не мучила. Он опять лег спать.

Вот такой был странный сон. Но на утро боль в горле если и не сошла полностью на нет, то заметно уменьшилась. И колики в животе, а также мучения с головой прекратились. Поэтому препятствий для того, чтобы отправиться на службу более не существовало. Надо было только немного привести себя в порядок. Подравнивая свою густую бороду, Директор театра марионеток обратил внимание на то, что на его шее присутствовала то ли царапина, то ли шрам очень странной формы. Это что-то напомнило ему. Но с первого взгляда определить форму ему не удалось. Лишь спустя некоторое время, надевая брюки и застегивая ширинку на них, его поразила удивительная мысль. Он подошел к зеркалу в не до конца застегнутых брюках и немного приподнял свисавшую нижнюю часть бороды, обнажая под ней шею. Эта царапина очень сильно своими контурами походила на молнию или застежку. Точно, кто-то или что-то сначала расстегивало, а потом застегивало, выбираясь из него наружу и возвращаясь обратно. Директор театра марионеток дал сам себе пощечину. Потом еще одну, чтобы взбодриться. И третью. Но царапина не исчезала. Шрам в виде аккуратной, но злобной змейки тоже.