Я смотрел на огромную вазу из переливающегося аквамаринового глазурита, с помощью осколков которого местные гипнотизеры погружали пациента в транс. Глазурит подсказывал вывод, который я и так знал: неосмотрительно приближенную навойскую особь женского пола следует дистанцировать, предварительно стерев память… Но дело в том, что безымянная «особь» превратилась в Клайду, и я совершенно не представлял, как буду ее «дистанцировать»… Ладно, потом разберемся…

Я решительно выдвинул вперед челюсть: дальний разведчик должен уметь без колебаний принимать решения, как бы сложны они ни были!

Что у меня в ближайших целях?

Темус Гоц. Мы встретились на художественной выставке, где он выставлял несколько неплохих полотен, правда, уклонился от того, чтобы пригласить меня к себе в мастерскую, да и об особенностях своей художественной манеры высказывался как-то скупо, без обычного энтузиазма, присущего творческой личности… В остальном он производил неплохое впечатление: опрятный, с хорошим словарным запасом – чувствуется образование. Доброжелательный, вел задушевные разговоры и всячески стремился произвести хорошее впечатление. Среди творческих личностей такое поведение не редкость. Я рассматривал его как кандидата на переселение. Хотя иногда вкрадчивые интонации и подобострастные речи меня настораживали, но идеальных людей нет… Надо провести с ним решающую беседу и определиться…

В кабинет заглянула Мони:

– Пришел Зетт Ге, хозяин. Я сказала ему про ваш подарок. Он хочет лично поблагодарить вас.

– Ну, что ж… Где он?

– Ходит по залу и рассматривает скульптуры.

– Хорошо.

Без особой охоты я встал и вышел в торговый зал.

Высокий жилистый навоец, облаченный в пугающую черную форму с серебряными нашивками, стоял у скульптурной группы «Зарядка» и, слегка наклонившись, внимательно созерцал то же самое, что неискушенный отрок, словно представлял собой продолжение композиции. Только если мраморный мальчик прикрывал свой возбужденный пенис ладошками, то защитник народа двумя руками придерживал внизу живота черную фуражку с серебряной кокардой и таким же козырьком. Впрочем, тут я не проводил никаких аналогий – может быть, ему просто было так удобно.

– Вам нравится, гражданин Ге? – Я постарался придать голосу как можно больше доверительной приветливости. – Так приятно встретить подлинного ценителя!

Десятник выпрямился, заулыбался и произнес:

– Все-таки искусство – великая сила. Глыба мрамора в руках мастера превращается в застывший эпизод настоящей жизни!

– Но, по-моему, с некоторыми преувеличениями, – целомудренно заметил я, опираясь на свой ограниченный исследовательский опыт.

Полицейский прожег меня неожиданно внимательным взглядом.

– Кто знает… В обычной жизни встречаются такие случаи, которые не сможет выдумать самая творческая фантазия…

Он тут же смягчил взгляд и улыбнулся.

– Я хотел выразить вам искреннюю благодарность. Это уже второй очень дорогой подарок. Я видел ценник… Я столько и за полгода не заработал бы!

– Долг каждого гражданина заботиться о защитниках народа и оказывать посильную помощь своим достойным согражданам. – Глостер Чи смиренно наклонил голову.

Десятник перестал улыбаться.

– Я тут подумал, сколько же вы должны зарабатывать, чтобы делать такие подарки?

– О, тут у меня нет секретов! – Торговец картинами честно посмотрел в непроницаемые глаза полицейского. – В Государственной контрольной комиссии имеется мое досье. И в отделе деловых отношений тоже. Впрочем, заверенные копии отчетов хранятся у меня в сейфе, и я могу немедленно представить их на обозрение…

– Ну что вы, что вы… В этом нет никакой необходимости! – Зетт Ге махнул рукой и надел фуражку, отчего сразу приобрел официальный вид. – Это ведь у вас во дворе вчера произошел прискорбный случай?