В неклассическом мышлении, начавшем формироваться в начале ХХ в., понимание ценностей постепенно становится принципиально иным. Ценность истолковывается уже не как свойство оцениваемых предметов или образцов оценивания, а как отношение, а именно отношение между оцениваемым объектом и утверждением о том, каким должен быть этот объект.

Различие между свойством и отношением является принципиальным. Свойство всегда предполагает один объект: тот предмет, которому оно принадлежат; отношение требует по меньшей мере двух объектов, между которыми оно существует. Ценность как свойство может принадлежать предмету (состоянию, процессу), взятому самому по себе, независимо от того, оценивается этот предмет каким-то субъектом или нет. Классически понимаемые ценности могут существовать независимо от того, имеются ли субъекты, формулирующие какие-то оценки, или таких субъектов нет. Это, можно сказать, «ценности без оценок», ценности, способные существовать в «пространстве без субъекта». В неклассическом понимании ценность представляет собой отношение и требует для своего существования не только оцениваемого предмета, но и субъектов, формулирующих свои оценки. Строго говоря, понятие «ценностное отношение» может использоваться только при неклассическом истолковании ценности как отношения.

Одним из первых истолковал «добро» не как свойство оцениваемых объектов, а как отношение между объектом и мыслью о нем Дж. Мур^>10. В дальнейшем неклассического определения ценностей придерживались Б. Рассел, Л. Витгенштейн, К.И. Льюис и др.^>11 В отечественной литературе неклассическое определение ценностей развивается О.Г. Дробницким^>12, А.А. Ивиным^>13, В.В. Бычковым^>14, И.П. Никитиной^>15 и др.

Ценность как отношение соответствия объекта представлению о нем является противоположностью истины как отношения соответствия представления объекту. Истинностное отношение между мыслью и объектом находит свое выражение в описаниях, ценностное отношение – в оценках. В случае первого отношения отправным пунктом сопоставления утверждения и объекта является объект, в случае второго отношения таким пунктом служит утверждение. Если описательное утверждение не соответствует своему объекту, должно быть изменено описание, а не его объект; в случае отсутствия соответствия между оценочным утверждением и его объектом изменению подлежит объект, а не его оценка^>16.

Допустим, сопоставляются некоторый дом и его план. Если за исходное принимается дом, можно сказать, что план, соответствующий дому, является истинным; в случае несоответствия плана дому усовершенствован должен быть план, а не дом. Но когда за исходное принимается план (скажем, план архитектора), можно сказать, что дом, отвечающий плану, является хорошим, т. е. таким, каким он должен быть; если дом не отвечает плану, усовершенствованию подлежит дом, а не план.

Описание и оценка являются двумя полюсами, между которыми существует масса переходов. Как в повседневном языке, так и в языке науки имеются многие разновидности и описаний, и оценок. Чистые описания и чистые оценки довольно редки, большинство языковых выражений носит двойственный, или «смешанный», описательно-оценочный характер. Все это должно, разумеется, учитываться при изучении множества «языковых игр», или способов употребления языка. Но нужно учитывать и то, что всякий более тонкий анализ употреблений языка движется в рамках исходного и фундаментального противопоставления описаний и оценок и является всего лишь его детализацией. Она полезна, по всей вероятности, в лингвистике, но лишена, скорее всего, интереса в логике.