Однако появляется потребность познать это тождество, эту пустую вещь в себе. Познать означает не что иное, как знать предмет соответственно его определенному содержанию. Но определенное содержание заключает в себе многообразную связь и служит основанием связи со многими другими предметами. Для определения вышеуказанного бесконечного или вещи в себе разум не располагает ничем другим, кроме категорий; когда же разум хочет дать им такое применение, он выходит за свои пределы (становится трансцендентным).
Примечание. Здесь выявляется вторая сторона критики разума, и эта вторая сторона сама по себе важнее, чем первая. Первую сторону составляет вышеуказанное воззрение, что категории имеют свой источник в единстве самосознания, что, следовательно, познание посредством категорий фактически не содержит в себе ничего объективного и приписываемая ему объективность (§ 40, 41) сама есть лишь нечто субъективное. Если мы примем во внимание только эту сторону, то критицизм Канта оказывается лишь субъективным (плоским) идеализмом, который не входит в рассмотрение содержания, имеет дело лишь с абстрактными формами субъективности и односторонне останавливается именно на субъективности как на последнем вполне утвердительном определении. Но при рассмотрении так называемого употребления, которое разум делает из категорий для познания своих предметов, обсуждается содержание категорий по крайней мере со стороны некоторых определений или во всяком случае возникает побуждение обсудить это содержание. Особенно интересно посмотреть, как Кант судит об этом применении категорий к безусловному, т. е. о метафизике. Его отношение к последней мы здесь кратко изложим и подвергнем критике.
1) Первое безусловное, которое рассматривается Кантом, есть (смотри выше, § 34) душа. В моем сознании я нахожу всегда себя: α) в качестве определяющего субъекта, β) как единичное или абстрактно-простое, γ) как то, что во всем многообразии сознаваемого мною есть одно и то же – как тождественное, δ) как отличающее себя в качестве мыслящего от всех вещей вне меня.
Метод рассуждения прежней метафизики правильно указывается Кантом. Этот метод состоял в том, что метафизика ставила на место этих эмпирических определений определения мышления, соответствующие категории. Отсюда возникают четыре положения: α) душа есть субстанция, β) она есть простая субстанция, γ) она в различные периоды своего наличного бытия численно тождественна, δ) она находится в некотором отношении к пространственным предметам.
Кант указывал недостаток этого перехода, заключающийся в том, что здесь смешиваются двоякого рода определения (паралогизм), а именно эмпирические определения с категориями, и Кант показывал далее, что мы не имеем права умозаключать от первых к последним и вообще ставить вместо первых последние.
Как видим, эта критика не высказывает ничего иного, чем вышеприведенное в § 39 замечание Юма, что вообще определения мышления – всеобщность и необходимость – не встречаются в восприятии, что эмпирическое как по своему содержанию, так и по своей форме отлично от определения мысли.
Примечание. Если эмпирическое должно служить оправданием мысли, то, несомненно, требовалось бы, чтобы мы могли точно доказать ее присутствие в восприятии. Что нельзя утверждать относительно души, что она субстанциальна, проста, тождественна себе и сохраняет свою самостоятельность в общении с материальным миром, – это обосновывается в кантовской критике метафизической психологии лишь тем, что определения души, которые