Eστι δὲ εἷς πρῶτος λόγος ἀποφαντικὸς κατάφασις, εἶτα ἀπόφασις· οἱ δὲ ἄλλοι συνδέσμῳ εἷς. ἀνάγκη δὲ πάντα λόγον ἀποφαντικὸν ἐκ ῥήματος εἶναι ἢ πτώσεως· καὶ γὰρ ὁ τοῦ ἀνθρώπου λόγος, ἐὰν μὴ τὸ ἔστιν ἢ ἔσται ἢ ἦν ἤ τι τοιοῦτο προστεθῇ, οὔπω λόγος ἀποφαντικός (διότι δὲ ἕν τί ἐστιν ἀλλ» οὐ πολλὰ τὸ ζῷον πεζὸν δίπουν, – οὐ γὰρ δὴ τῷ σύνεγγυς εἰρῆσθαι εἷς ἔσται, – ἔστι δὲ ἄλλης τοῦτο πραγματείας εἰπεῖν). ἔστι δὲ εἷς λόγος ἀποφαντικὸς ἢ ὁ ἓν δηλῶν ἢ ὁ συνδέσμῳ εἷς, πολλοὶ δὲ οἱ πολλὰ καὶ μὴ ἓν ἢ οἱ ἀσύνδετοι. τὸ μὲν οὖν ὄνομα καὶ τὸ ῥῆμα φάσις ἔστω μόνον, ἐπεὶ οὐκ ἔστιν εἰπεῖν οὕτω δηλοῦντά τι τῇ φωνῇ ὥστ» ἀποφαίνεσθαι, ἢ ἐρωτῶντός τινος, ἢ μὴ ἀλλ» αὐτὸν προαιρούμενον. τούτων δ» ἡ μὲν ἁπλῆ ἐστὶν ἀπόφανσις, οἷον τὶ κατὰ τινὸς ἢ τὶ ἀπὸ τινός, ἡ δ» ἐκ τούτων συγκειμένη, οἷον λόγος τις ἤδη σύνθετος.

Есть, с одной стороны, простое утверждение, значащее, существует ли что-то или не существует, как разделяются времена; с другой стороны, утверждение – это утверждение чего-то о чем-то, отрицание же – это утверждение чего-то от чего-то. Поскольку также возможно заявить о существующем как о несуществующем и о несуществующем как о существующем, и о существующем как о существующем, и о несуществующем как о несуществующем, так и относительно тех, кто вне нынешних времен, то все это могло бы быть, и то, что кто-то утверждал, могло бы быть отрицанием, и то, что он отрицал, могло бы быть утверждением; так что очевидно, что в любом утверждении есть противоположное утверждение, и в любом отрицании есть утверждение. И пусть это будет антиподом, утверждение и отрицание – это противоположные; я же говорю, что они противопоставлены друг другу по одному и тому же принципу, – не в том же значении, и что бы то ни было из подобных вещей, мы определяем по отношению к софистическим затруднениям.

Eστι δ» ἡ μὲν ἁπλῆ ἀπόφανσις φωνὴ σημαντικὴ περὶ τοῦ εἰ ὑπάρχει τι ἢ μὴ ὑπάρχει, ὡς οἱ χρόνοι διῄρηνται· κατάφασις δέ ἐστιν ἀπόφανσις τινὸς κατὰ τινός, ἀπόφασις δέ ἐστιν ἀπόφανσις τινὸς ἀπὸ τινός. ἐπεὶ δὲ ἔστι καὶ τὸ ὑπάρχον ἀποφαίνεσθαι ὡς μὴ ὑπάρχον καὶ τὸ μὴ ὑπάρχον ὡς ὑπάρχον καὶ τὸ ὑπάρχον ὡς ὑπάρχον καὶ τὸ μὴ ὑπάρχον ὡς μὴ ὑπάρχον, καὶ περὶ τοὺς ἐκτὸς δὲ τοῦ νῦν χρόνους ὡσαύτως, ἅπαν ἂν ἐνδέχοιτο καὶ ὃ κατέφησέ τις ἀποφῆσαι καὶ ὃ ἀπέφησε καταφῆσαι· ὥστε δῆλον ὅτι πάσῃ καταφάσει ἐστὶν ἀπόφασις ἀντικειμένη καὶ πάσῃ ἀποφάσει κατάφασις. καὶ ἔστω ἀντίφασις τοῦτο, κατάφασις καὶ ἀπόφασις αἱ ἀντικείμεναι· λέγω δὲ ἀντικεῖσθαι τὴν τοῦ αὐτοῦ κατὰ τοῦ αὐτοῦ, – μὴ ὁμωνύμως δέ, καὶ ὅσα ἄλλα τῶν τοιούτων προσδιοριζόμεθα πρὸς τὰς σοφιστικὰς ἐνοχλήσεις.

Поскольку существуют общие аспекты вещей и специфические аспекты каждой из них, – под общим я понимаю то, что обычно классифицируется широко, а под специфическим то, что таковым не является, например, человек [17b] подпадает под общее, а Каллиас – под специфическое, – необходимо показать, существует ли нечто или нет, иногда в отношении общего, а иногда в отношении специфического. Если в общем виде утверждать, существует что-то или нет, то будут существовать противоположные утверждения – я имею в виду утверждения общего характера, такие как «каждый человек – белый» и «ни один человек не белый». Однако при обсуждении общего в конкретном контексте противоположных утверждений нет; тем не менее, сделанные утверждения действительно могут быть противоречивыми – я имею в виду неспособность сделать общее утверждение об общем, например, «существует белый человек» против «не существует белого человека». Ибо, хотя человек существует в целом, это не относится к утверждению в целом; термин «каждый» не подразумевает общее, а скорее указывает на то, что оно общее. Более того, обвинять обвиняемого в целом – это неправда; не будет утверждения, в котором обвиняемый обвиняется в целом, например, «каждый человек – это каждое животное».