Eτι δ» εἰ καὶ ἐπὶ τῶν ἄλλων ὁμοίως δεῖ ἔχειν, καὶ ταύτῃ ἂν δόξειε καλῶς εἰρῆσθαι· ἢ γὰρ πανταχοῦ τὸ τῆς ἀντιφάσεως ἢ οὐδαμοῦ· ὅσοις δὲ μή ἐστιν ἐναντία, περὶ τούτων ἔστι μὲν ψευδὴς ἡ τῇ ἀληθεῖ ἀντικειμένη, οἷον ὁ τὸν ἄνθρωπον μὴ ἄνθρωπον οἰόμενος διέψευσται. εἰ οὖν αὗται ἐναντίαι, καὶ αἱ ἄλλαι αἱ τῆς ἀντιφάσεως.

Eτι ὁμοίως ἔχει ἡ τοῦ ἀγαθοῦ ὅτι ἀγαθὸν καὶ ἡ τοῦ μὴ ἀγαθοῦ ὅτι οὐκ ἀγαθόν, καὶ πρὸς ταύταις ἡ τοῦ ἀγαθοῦ ὅτι οὐκ ἀγαθὸν καὶ ἡ τοῦ μὴ ἀγαθοῦ ὅτι ἀγαθόν. τῇ οὖν τοῦ μὴ ἀγαθοῦ ὅτι οὐκ ἀγαθὸν ἀληθεῖ οὔσῃ δόξῃ τίς ἐναντία; οὐ γὰρ δὴ ἡ λέγουσα ὅτι κακόν· ἅμα γὰρ ἄν ποτε εἴη ἀληθής, οὐδέποτε δὲ ἀληθὴς ἀληθεῖ ἐναντία· ἔστι γάρ τι μὴ ἀγαθὸν κακόν, ὥστε ἐνδέχεται ἅμα ἀληθεῖς εἶναι. οὐδ» αὖ ἡ ὅτι οὐ κακόν· [ἀληθὴς γὰρ καὶ αὕτη·] ἅμα γὰρ καὶ ταῦτα ἂν εἴη. λείπεται δὴ τῇ τοῦ μὴ ἀγαθοῦ [24a] ὅτι οὐκ ἀγαθὸν ἐναντία ἡ τοῦ μὴ ἀγαθοῦ ὅτι ἀγαθόν [ψευδής· ἀληθὴς γὰρ αὕτη]. ὥστε καὶ ἡ τοῦ ἀγαθοῦ ὅτι οὐκ ἀγαθὸν τῇ τοῦ ἀγαθοῦ ὅτι ἀγαθόν.

Φανερὸν δὲ ὅτι οὐδὲν διοίσει οὐδ» ἂν καθόλου τιθῶμεν τὴν κατάφασιν· ἡ γὰρ καθόλου ἀπόφασις ἐναντία ἔσται, οἷον τῇ δόξῃ τῇ δοξαζούσῃ ὅτι πᾶν ἀγαθὸν ἀγαθόν ἡ ὅτι οὐδὲν τῶν ἀγαθῶν ἀγαθόν. ἡ γὰρ τοῦ ἀγαθοῦ ὅτι ἀγαθόν, εἰ καθόλου τὸ ἀγαθόν, ἡ αὐτή ἐστι τῇ ὅ τι ἂν ᾖ ἀγαθὸν δοξαζούσῃ ὅτι ἀγαθόν· τοῦτο δὲ οὐδὲν διαφέρει τοῦ ὅτι πᾶν ὃ ἂν ᾖ ἀγαθὸν ἀγαθόν ἐστιν. ὁμοίως δὲ καὶ ἐπὶ τοῦ μὴ [24b] ἀγαθοῦ.

Ωστ» εἴπερ ἐπὶ δόξης οὕτως ἔχει, εἰσὶ δὲ αἱ ἐν τῇ φωνῇ καταφάσεις καὶ ἀποφάσεις σύμβολα τῶν ἐν τῇ ψυχῇ, δῆλον ὅτι καὶ καταφάσει ἐναντία μὲν ἀπόφασις ἡ περὶ τοῦ αὐτοῦ καθόλου, οἷον <τῇ> ὅτι πᾶν ἀγαθὸν ἀγαθόν ἢ ὅτι πᾶς ἄνθρωπος ἀγαθός ἡ ὅτι οὐδὲν ἢ οὐδείς, ἀντιφατικῶς δὲ ὅτι ἢ οὐ πᾶν ἢ οὐ πᾶς. φανερὸν δὲ καὶ ὅτι ἀληθῆ ἀληθεῖ οὐκ ἐνδέχεται ἐναντίαν εἶναι οὔτε δόξαν οὔτε ἀντίφασιν· ἐναντίαι μὲν γὰρ αἱ περὶ τὰ ἀντικείμενα, περὶ ταῦτα δ» ἐνδέχεται ἀληθεύειν τὸν αὐτόν· ἅμα δὲ οὐκ ἐνδέχεται τὰ ἐναντία ὑπάρχειν τῷ αὐτῷ.

Они также называются по определенному событию, как, например, представители школы перипатетиков; поскольку, когда Платон ходил и объяснял, желая упражнять свое тело, чтобы оно не ослабевало и не мешало психической деятельности, те, кто пришел ему на смену, а именно Ксенократ и Аристотель, были названы таким образом – перипатетиками, среди которых Аристотель преподавал в Ликее, а Ксенократ – в Академии. Позднее для некоторых из них местоположение перестало быть доступным, и они стали называться по деятельности учителя, став известными как перипатетики; для других, либо по их деятельности, либо по месту, они стали известны как академики, или от завершения философии, как гедонисты: ведь они утверждали, что конечной целью жизни является удовольствие – не то удовольствие, которое многие предполагают, и которое я называю пассивным удовольствием, но скорее полное отсутствие страданий души. Раз уж мы обсудили, как и откуда взялись названия философских школ, давайте классифицируем и аристотелевские сочинения. Так, некоторые из них являются частными, некоторые – общими, а некоторые – промежуточными между общими и частными. К частным относятся произведения, адресованные конкретным людям, например письма или другие подобные сочинения, в то время как в общих сочинениях задаются вопросы о природе вещей, например «О душе», «О порождении и тлении», «О небесах». К промежуточным произведениям относятся те, что написаны об истории, например, конституции, которые он написал относительно пятидесяти городов-государств и их подразделений и которые не адресованы конкретным людям и не являются полностью общими (ведь это либо конституция афинян, либо пресловутая, если она применима, то она не будет полностью общей). Он написал их для того, чтобы те, кто с ним сталкивался, будучи людьми, способными к суждению, могли понять, почему одни правят правильно, а другие – нет, причем одни предпочитают участвовать, а другие – отстраняться, извлекая из этого знания пользу. Таким образом, следует признать конкретные и промежуточные работы, в то время как среди общих работ одни являются конституционными, а другие – историческими. Примечаниями называются те, в которых заголовки написаны самостоятельно. Следует отметить, что в древности, если кто-то желал написать трактат, темы записывались систематически, способствуя демонстрации предложенных идей. Многие смыслы были взяты из старых текстов, чтобы укрепить те, которые были правильными, и оспорить те, которые не были правильными. Кроме того, вводя определенный порядок и подчеркивая изящество языка и выражения, они создавали произведения. Таким образом, примечания к конституционным текстам были организованы с точки зрения порядка и интерпретации. Среди комментариев одни единообразны, когда речь идет об одном предмете, другие разнообразны, когда речь идет о многих. Кроме того, среди конституционных текстов одни диалогичны, как те, что драматически выстроены в соответствии с вопросами и разделением нескольких персонажей, а другие – от первого лица, как те, что написаны с точки зрения самого автора. Диалогические и внешние называются таковыми, в то время как перволичное и аксиоматическое либо лишены окраски, либо заслуживают внимания в вопросе о том, почему они были названы именно так. Некоторые, правда, говорят, что диалектическими и внешними вопросами пренебрегли, поскольку их суть не в них самих, а как бы переделана из других источников. Однако это неверно; ведь внешние вопросы названы так потому, что они написаны для тех, кто понимает их поверхностно, а философ занимается ими с более ясным выражением. Доказательства не демонстративные, а скорее вероятные, взятые из известного, а недемонстративные должны быть понятны искреннему и подлинно истинному любителю философии. Среди недемонстративных есть теоретические, практические и систематические; теоретические касаются различия между истинным и ложным, а практические – хорошего и плохого. Однако, поскольку теоретическое предполагает нечто как возможно истинное, но не является подлинно истинным, а практическое аналогично предполагает нечто, названное в честь блага, но не являющееся подлинным благом, мы должны иметь некий инструмент для различения этих вопросов. Что же это такое? Это демонстрация. Опять же, среди теоретических дисциплин есть теологические, математические и логические; среди этих – этические, математические и физиологические; среди практических – этические, экономические и политические; а среди органических – те, что связаны с принципами метода, те, что касаются самого метода, и те, что касаются других факторов, способствующих методу. Я называю это демонстративными рассуждениями. Поскольку демонстрация – это форма научного рассуждения, необходимо предварительно понять общую аргументацию. Однако, поскольку термин «рассуждение» обозначает не что-то простое, а скорее сложное (поскольку он обозначает совокупность утверждений), необходимо сначала изучить простые элементы, из которых оно состоит. И именно на них делятся аристотелевские сочинения. Следует утверждать, что необходимо третье начало. Уместно начать с этики, чтобы, упорядочив свои собственные диспозиции, перейти к другим дискурсам. Однако, поскольку в этой области есть также доказательства и аргументы, мы собирались остаться в неведении относительно таких дискурсов; поэтому необходимо начать с логики, предварительно организовав свои собственные диспозиции и отделив их от этических сочинений. После логики следует перейти к этике, и таким образом мы сможем понять физическое, затем математическое и, наконец, теологическое.