– Ветряки, действительно, сломаны. А ночи этим летом холодные. – Вздохнул старик. – Урожай пропадает. И производство прятать уже поздно. Рабе, врач от Бога конечно, но придурок конченый, когда парню ногу вправлял, ему сразу несколько колоний впрыснул. Засветил по полной, шлемазл…

– А это тоже мои проблемы? – Мило улыбнулась наемница.

– Авраама зачем покалечила? У парня через неделю свадьба, – буркнул староста и, осторожно подняв с засыпанного осколками пола колченогий табурет, присел на краешек. – Кабинет мне разгромила…

– Не покалечила, а нос сломала. До свадьбы заживет. Нечего было мне в лицо ружьем своим тыкать. И шлюхой называть. Не люблю.

– Серокожих сколько?

– Всех. Их, ведь, четверо было, так? – Задумчиво почесала переносицу Ллойс.

– Четверых. И нож сломала. В рукопашную, значит… Однако. – Покачав головой, тяжело вздохнул староста. – Ну, и чего хочешь?

Элеум неторопливо убрала обрез в кобуру. Выщелкнула из пачки сигарету. Прикурила. И принялась загибать пальцы.

– Помыться. Пожрать. Отоспаться пару дней. Цинк девятки. Килограмм серебра. Три сотни пятидесятого. Чуток аптеки. Пачку умного бинта. Пятьдесят аддиктола. Пятьдесят медшотов. Вы, ведь, здесь и его гоните, насколько я понимаю. Слишком уж в теплицах набор… специфичный. И чаны с фтороморфом[17] рабочие.

– Глазастая, – хмыкнув, Ленивец задумчиво забарабанил по колену пальцами. – По первым двум пунктам вопросов нет. Можешь хоть месяц здесь жить, столоваться и спать в гостевом доме. Не возьму с тебя ни грамма. В кабак захочешь или еще чего, сама плати. Остальное… ты не обурела, Дохлая? А по пятидесятому… Ну, и где я его тебе возьму?

– У тебя на въезде метрах в трехстах, рядом с дорогой секрет. С «противотанком». Там и возьмешь. – Неопределенно отмахнулась сигаретой наемница. – Знаю, что дефицит. Я тебе взамен пулемет подарю. Мне эта бандура ни к чему. Тяжелая больно, а тебе пригодится. Можешь продать, можешь на вышку поставить или еще куда. Если уж совсем прижмет, можно еще под триста восьмой калибр[^>1] попробовать переделать. Его всяко найти проще будет.

– Пулемет отдашь?… – Брови старосты удивленно поползли вверх. – Ты уверена?..

– Не знаю, что ты подумал, Ленивец, но ты неправ. – Криво усмехнувшись, девушка снова с хрустом каблуком придавила тарелку. – Но для ясности поясню еще раз. Никакого прощенья. Он тяжелый. До города мне его тащить не с руки. А ты мне за него заплатишь… Сполна заплатишь..

– Не пойдет. – Покачал головой староста. – Всё, что ты просишь… Ну нет у нас сейчас столько, не сезон, да и из-за батарей производство встало. Опять же легионеры аж три раза приезжали. Хоть, и боевики-дуболомы, а производство приходилось останавливать… Два месяца вместо маржи сплошные расходы. – Староста раздраженно поддел носком ботинка ближайший гроссбух. – Девятки тоже больше не дам. Дам сотню пятидесятого. Полтора десятка «медшотов» и десять «аддиктола». Ну, сама посуди, куда тебе больше? На тачке повезешь? Серебра.. грамм шестьсот наскребу. Остальное… пущу клич, пусть народ скидывается. Сами меня на подлянку подбили, пусть сами и расплачиваются. Так что килограмма полтора наберу, и еще, с меня подарок в качестве компенсации за кидалово, так сказать. Ты погоди, – поднял руку, прерывая начавшую было протестовать наемницу староста. – Не пожалеешь. Я сейчас сейф открою. Только не стреляй, ладно? – Медленно, стараясь не делать резких движений, Ленивец опустился на корточки. Смел в сторону осколки, разгреб бумаги и откинул в сторону неприметный лючок в полу. Смешно отклячив костлявый старческий зад, нырнул в открывшуюся полость, повозился несколько минут и, кряхтя, вытащил оттуда промасленный сверток. Пихнул к ногам наемницы.