— А как? — сделав паузу, интересуется она.

— Сказал, что если вдруг назначит дату свадьбы, обязательно сообщит…

— И когда же это славное событие случится? — не унимается жена.

— Объект не пожелал выдать данную информацию… Мария, может, нам лучше не лезть? Пусть сами разберутся…

Из трубки вдруг доносится резкое шипение:

— О, они разберутся! Не помнишь Насельчиковых?

— Они-то тут при чем? — хмурю брови.

— Как при чем? Не помнишь, что случилось на свадьбе их сына? Затянули невестку в корсет, а она потом на сохранении до родов лежала… Нет, нет, нет, я такое на самотек пускать не буду! Пусть женятся вовремя!

— Да окстись ты, может быть, она и не беременна совсем! Мы же сначала тоже думали, а ведь не было никакого ребенка…

— Подожди, так ты даже не выяснил, беременная или нет? Ничего тебе доверить нельзя… Ладно, я сама…

— Как? Припрешь парня к стенке?

— Они же сегодня вечером у нас, так? Вот и расспрошу! Аккуратненько, ненавязчиво…

— Почему они сегодня у нас?

— Только не говори, что забыл про мой день рождения… Ты поэтому с утра цветы не принес, да? Ну ты…

Спешу остановить цунами:

— Всё я помню! Получишь свой подарок вечером! Две недели выбирал…

«Етить колотить…»

Кладу трубку и спешу обратно к себе, в приемной налетаю на Анжелу.

— Так… Немедленно выберите подарок моей жене, и чтобы было видно, что я потратил на него кучу времени!

Секретарь сверкает глазами, скорее всего, уже прокручивает в голове варианты. Осторожно спрашивает:

— А бюджет?

— Как обычно — без ограничений, это же для Марии!

Этим же вечером:

Лиза

— Это вам! Поздравляем!

— Что это? — хмурит она свои удивительно симметричные брови.

— Как что, книга! Код да Винчи! — с улыбкой протягиваю коробку.

Мария Олеговна берет, с подозрением осматривает со всех сторон, потом хищно сдирает бант, снимает крышку и охает:

— Торт в форме книги! Какая прелесть… Спасибо, Лизонька! Правда прелесть, Вить?

— Лизонька у нас — талант! — кивает Виктор Станиславович.

Только брат Влада молчит. Он вообще со мной не очень разговорчив с тех самых пор, как ушел из кухни, проиграв в неравной схватке терке и моркови.

— Давайте за стол! — тут же ведет нас в столовую отец Влада.

Никто больше не пытается закрыть меня на кухне, не третирует каверзными вопросами. Сажусь рядом с любимым человеком, млею оттого, что он ухаживает за мной. Чувствую себя счастливой… почти. Как же странно мы, люди, устроены. Всё нам мало! Еще недавно я о ребенке даже и не думала, теперь скучаю по тому волшебному чувству, когда осознаешь, что в тебе есть новая жизнь.

Задумавшись, сама не замечаю, как начинаю разглядывать огромный сапфир на броши Марии Олеговны. Она перехватывает мой взгляд, расцветает улыбкой и хвастает:

— Подарок Виктора Станиславовича!

— Две недели выбирал! — тут же кивает он. Встает и с профессионализмом заправского бармена открывает бутылку шампанского.

Комната мгновенно заполняется кисло-сладким запахом, от которого меня почти сразу начинает тошнить. Точнее, тошнит не от запаха, а от воспоминаний о том, каким выдалось мое утро первого января две тысячи девятнадцатого. В памяти дыра, голова будто набита ватой.

— Лизонька, шампанского? — вдруг спрашивает отец Влада.

И так настойчиво тянется к моему бокалу, будто правда собирается налить игристое вино, не дождавшись ответа.

— Нет! — отставляю его подальше.

Уж что-что, а шампанское — точно не мой напиток. Я бы выпила немного обычного красного вина, но его на столе нет, а просить как-то неловко.

— Что такое? — удивляется Виктор Станиславович. — Оно сладенькое, тебе понравится…

— Спасибо, не надо…

— Лизонька, есть какая-то конкретная причина, почему не хочешь выпить шампанского? — прищурившись, спрашивает Мария Олеговна.