Через прибор ночного видения Ершов за секунду четко зафиксировал в памяти лицо человека, выглянувшего из-под приподнятого борта. Короткая стриженая борода, усы, без головного убора. Неужели Рембрандт? До начала отлива оставалось не так много времени, а до рассвета еще предстояло выбраться из бухты и как можно дальше отплыть в открытое море. Сергей легонько бросил камешек в одну из сушившихся на пригорке лодок.

От раздавшегося громом небес стука по деревянному борту лодки Хасан на миг потерял голову. Привычка сработала быстрее, чем разум: старый сигнал тревоги заставил его выскочить из укрытия.

Капитан наблюдал, как араб ловко, ужом выбрался из-под борта, отбежал на пару шагов, на ходу разматывая широкий пояс, остановился, спуская штаны. Ершов бросился к лодке с пакетами. Содержимое бумажных упаковок из-под натовского пайка в мгновение ока переместились в специальный водонепроницаемый чехол. Рембрандт, между тем, закончил свое дело и, подтягивая шаровары, смотрел прямо на капитана. Что-то здесь не так.

Неслышное движение за спиной и Сергей, шестым чувством ощутив угрозу, попытался резко присесть, чтобы уйти в сторону прыжком с переворотом. Но он не успел – в ту же секунду у него на шее захлестнулась наброшенная сзади удавка. Тонким шелковым шнурком брат Хасана ловко заарканил бойца.

«Теперь его, словно бычка, можно стреножить, обыскать и пустить на корм рыбам», – подумал араб, держа удавку натянутой, как струна.

Хасан, неспешно приближаясь, спросил по-русски:

– Ты зачем здесь?

– Получить товар от хороших людей, – с трудом проcипел Сергей.

Удавка немного ослабла. В руке Хасана, словно появившись из воздуха, блеснул длинный клинок. Араб подошел совсем близко и, пристально глядя в глаза, продолжил:

– Я тебя узнал.

– И я тебя помню. Что теперь?

– Самое время рассчитаться.

Хасан медленно приблизил острую как бритва сталь к шее пленника. Ершов мог бы, одновременно с ударом головой назад, попробовать выхватить нож из неопренового чехла на бедре, но вместо этого только слегка тряхнул зажатым в руке чехлом с железками:

– Дорого стоит? – в папке с делом агента «Рэмбранд» отмечалось, что араб прекрасно владеет техникой ножевого боя и стоило попытаться решить вопросы мирным путем.

– У меня есть еще кое-что, но сумму придется удвоить.

Капитан отвел взгляд, как будто пытаясь разглядеть что-то в чернильной темноте скал за спиной Рембрандта. Торговля – любимый арабский вид спорта. Если соглашаться сразу, то продавец может обидеться.. Через несколько секунд он снова смотрел арабу в глаза:

– Ты знаешь, что мы тебя никогда не обманывали. Посмотрим и заплатим, если того будет стоить.

Хасан сделал еще шаг вперед и теперь стоял практически лицом к лицу с Ершовым. Их немигающие взгляды скрестились как стальные клинки. Страха в глазах русского не было. Араб понял, что ссориться и мстить за разбитый в прошлый раз нос не стоит, а лучше завершить начатое дело. Хасан легким движением кинжала рассек удавку, слегка порезав на шее капитана гидрокостюм:

– Сейчас принесу, это ценная вещь. А ты, – он коротко взглянул на брата, – не вздумай тронуть этого человека. Он заплатит нам позже.

Заднего можно убрать ударом с разворота, а в уходящего Хасана метнуть нож. «Цель ростовая, удаляющаяся, в условиях плохой видимости», – но Сергей погасил адреналиновую вспышку. Капитан лишь медленно поднял правую руку и провел пальцами по разрезу:

– Мне пора уходить.

Через минуту мусульманин вернулся с черной пластиковой коробочкой и, передавая ее капитану, словно вспомнив о чем-то важном, нахмурил брови:

– У меня украли бинокль.