Женщина, ну точнее девушка, всего на два года младше меня, ей было двадцать четыре, смотрела на меня своим похотливым взглядом. Я подошел к столику, где она сидела в окружении своих многочисленных подруг, таких же охотниц, как и она, и кинул на стол папку с документам на дом, за который при разводе она так боролась.

–Стивен, я так рада тебя видеть,– она кокетливо закусила свою пухлую губу и захлопала ресницами, открывая мне вид на ее красные трусики из под короткого платья.

– У меня нет времени, – я кивнул ей и собрался уйти. И это на самом деле было так, мне хотелось поскорее вернуться в тот бар, и забрать Джемму, что бы провести с ней время. Она притягивала меня к себе, своими наивными, добрыми и честными глазами, искренней улыбкой, которая заставляла меня улыбаться, видя ее. Зная ее пару дней, мне хотелось отдать все ради нее, или сделать, что бы только она позволила быть мне рядом с собой.

– У тебя даже не найдется пары минут, что бы поговорить со своей мачехой, как это некрасиво, Стивен, я не думаю, что твоя мама так тебя воспитала.

– Не трогай. На хрен. Мою. Маму! – я зарычал, эта была запретная тема для всех этих шлюх, кроме Ребекки, которая действительно была моей мачехой, которая заботилась обо мне, а не хотела залезть мне в трусы, чтобы позабавиться.

Было темно, в доме почти не горел свет, за исключением кухни, где Генриетта готовила нам завтрак. Это была пожилая женщина, которая работала у нас большую часть времени, еще до моего рождения. Она знала мою маму и часто рассказывала о ней, когда ее не стало. Ее седой пучок волос немного растрепался, пока она замешивала тесто, и я подошел сзади, обнял ее за плечи. Она фактически заменила мне бабушку, родная же, отказалась от меня и от папы, когда он стал встречаться с мамой, еще в школе, а когда женился на ней, и вовсе перестала называть его сыном.

Папа отказался от всех денег и сам построил свою империю с нуля. В этом я подражал ему.

–Ох, Стивен, дорогой, – она повернулась от плиты, и обняла меня. Я не часто оставался в доме отца, чтобы не видеть его многочисленных жен. Но завтра день матери, а это был святой праздник для мамы. – Как хорошо, что ты приехал, я так соскучилась по тебе.

–Я тоже, Генриетта, так скучал по твоей еде.

Она улыбнулась, даря мне самую нежную и заботливую улыбку, которую она могла дать.

–Я слышала, что Селена отказалась приезжать сюда, – она грустно улыбнулась и потрепала меня за плечо. Я немного поник от такой новости. Когда Ребекка родила Селену, от моего отца, она стала той, о ком я заботился, и все свое свободное время посвящал ей, это маленькая девчушка с темными волосами и глубокими голубыми глазами, как у меня, была копией моего отца. Даже по характеру, хотя она такая малышка, была мной. Ей было два. Когда отец развелся с Ребеккой, и собирался отнять сестру у Бекки, но я не позволил, и уговорил его. У нее должна была быть мать. Кажется, он понял это.

Я не видел ее полгода, но хотел этого, что бы она и Ребекка приехали.

Говорят, что маленькие дети чувствуют, когда к ним плохо относятся, или видят человека насквозь, потому что замечают то, что мы иногда не видим или пытаемся подавить в себе инстинкты. Она с первого дня не возлюбила Камиллу. Ей было почти пять, когда Камилла стала женой моего отца. Она была брезглива, и материнского инстинкта не наблюдалось. Отец же, обожал свою дочурку, как и меня, поэтому сильно разозлился, когда понял, что Ребекка не привезет Селену, и потом развелся ней, как – то Селена сказала, что не любит свою новую мачеху. Она имела решающее слово в этой семье. Но, надо признать, Камилла продержалась дольше всех, почти три года. Наверное, это ее единственное достоинство.