Преодолевая бурелом, прошли поглубже в лес. И здесь, среди буйно разросшегося папоротника, также обнаружились следы войны. В небольшом окопчике, который когда-то тоже был линией фронта, валялся миномет без прицела, а метрах в тридцати от него, подмяв под себя пожелтевший куст, стояла дивизионная пушка. Влажный дикорастущий лес безжалостно поедал следы войны, землянка, наполовину засыпанная, с прогнившими бревнами, дышала прелой землей и холодом. Разрыв снаряда пришелся рядом с ней, основательно порушив.

Свиридов вытащил из планшета листок бумаги с карандашом и, немного поразмышляв, быстро набросал текст. Перечитав написанное, довольно кивнул.

Храпов уже забросил антенну, утяжеленную небольшим грузом, на ветки деревьев, включил рацию и, настроив ее на нужную волну, терпеливо дожидался сообщения.

– Держи, – протянул Свиридов текст. – Смени шифр.

– Вроде бы еще рано.

– Так нужно.

Взяв шифровку, радист прочитал: «Доктору. На месте контрольной встречи в квадрате сорок три нас ожидала засада. Енукидзе, Джура и Пелепенко погибли или взяты в плен. Нам чудом удалось уйти. О судьбе остальных нам ничего неизвестно. Скорее всего, они погибли или были захвачены военной контрразведкой. Выполнение задания ввиду малочисленной группы осложняется. Однако мы продолжаем движение в сторону обозначенного объекта. На дорогах усилен пропускной режим. В радиусе ста километров перекрыты дороги и установлены усиленные КПП. Предполагаем, что меры предосторожности связаны с прибытием на линию фронта какого-то важного лица. Не исключено, что это кто-то из высшего руководства страны. К линии фронта в район Вязьмы продолжают прибывать новые части. Для выполнения поставленных задач требуется пополнение. А также деньги. Немедленно ждем вашего ответа. Макар».

Храпов достал блокнот и принялся зашифровывать текст, когда все было готово, он, взявшись за ключ, уверенно зарадировал. Когда был передан последний сигнал, объявил:

– Все!

– Еще не все, – заявил Свиридов. – Будем ждать ответа.

Радист настроил рацию на прием и принялся вслушиваться в эфирные шумы. Вскоре раздались позывные, и Храпов, взяв карандаш, принялся записывать полученные сигналы.

Михаил Свиридов стоял немного в стороне и нервно покуривал, посматривая по сторонам. Большая часть денег пропала – четыреста пятьдесят тысяч находилось у Енукидзе в вещмешке. А ста тысяч, которые он имел при себе, было явно недостаточно для долгого пребывания в прифронтовой зоне.

Храпов, открыв дешифровальный блокнот, быстро переводил знаки в слова. От усердия он даже слегка закусил губу – сейчас парень напоминал старательного ученика, выполняющего домашнее задание. Оперативный псевдоним Храпова был Заяц, и тот, кто его придумал, был весьма остроумный человек. Во внешности радиста было немало того, что роднило его с грызуном.

– Готово, – протянул Храпов исписанный листок.

Свиридов взял радиошифровку. «Макару. Информация о прибытии высшего должностного лица на линию фронта заслуживает повышенного внимания. Постарайтесь выяснить, кто именно прибывает. Если прибыл Сталин, приступить к его немедленному устранению. В этом вам поможет майор Колыванов. Пароль прежний. Доктор».

Прочитав радиограмму, Михаил вытащил из кармана зажигалку и запалил листок. Дождался, когда он сгорит дотла, после чего скомандовал:

– Давай запрячь рацию и пойдем!

– Куда?

Михаил Свиридов невольно усмехнулся:

– Не переживай… Куда нужно!

Место для рации отыскали в дупле старой умирающей липы. Забросав рацию травой, скорым шагом вышли из леса.

Прошедший день принес кое-какие результаты.