Это он убил камнем из религиозных соображений великого мореплавателя Джеймса Кука и съел его из плотских соображений почти сырым с кетчупом «Балтимор».

Видели Петровича и в знаменитой шкловской синагоге с рыжими пейсами, заунывно качающегося над Торой. Часто сидел он задумчивым йогом на берегу Дона у села Кашары, подвесив к мошонке пудовый булыжник для укрепления тела и духа. Видели его режущим баранов на празднике Курбан-байрам, а еще больше видели в Дацане. Что совершенно неудивительно, если вспомнить, что Петрович по национальности – бурят. Это он будучи в командировке на всесоюзном съезде животноводов в городе Ленинакане открыл всему прогрессивному человечеству, тайну Четвертого пути и подарил тибетскую свастику Третьему Рейху. Но пока задумчивые бонзы ставили Петровичу в Тибете костры, неуловимого губернатора уже прибивал к кресту римский центурион на Ваганьковском кладбище. Согласитесь, очень бесценный религиозный опыт. Его Петрович стал записывать еще в древние времена, вначале на глиняных табличках, потом на папирусе, а потом на пергаменте, напоследок, в программе Vista, в наши суровые дни. Свой письменный труд Петрович всегда и везде скромно величал Библией. Однако чиновники-льстецы, назвали это писание диссертацией по сельскому хозяйству и уже объявили Петровича доктором экономических наук.

Область наша культурой сахарной свеклы издавна богата. Сладкий корнеплод и продукт конечный из него, не токмо к чаю пригоден, а на более крепкий напиток идет.

Но поизносилось оборудование на местном заводике, печи сахарные облупились, насквозь прогорели. Да и технология допотопная осталась, очень затратная, с большой потерей сахаристости в свеколке. В нынешней конкуренции нашему сахарку нет большой продуктовой жизни.

Решил Петрович у французов технологию и оборудование новое закупить. Они, как оказалось, в сахарной свекле большие исторические доки. Это ведь гражданин Наполеон сахарное производство в Европе открыть придумал, когда адмирал Нельсон французам морскую блокаду устроил, да поставки сахарного тростника с Кубы во Францию похерил.

Купили, значит, у французов новый сахарный заводишко, с новой технологией выращивания свеклы. Технология оказалась, уж больно ядреная. Травит поля химией так, что окромя свеклы ничего больше не растет. Ни сорнякам надежды никакой нет, да и вообще, никакой другой сельхозкультуре.

Но беда не в том оказалась, такую свеклу и полоть не надо, сама чистая в поле стоит. Беда в другом – сахарок мелкий и белоснежный на выходе из французского заводского агрегата получается, хоть на выставку отправляй, а вот для народного потребления, совсем на проверку негодным оказался. Чай, конечно, с ним еще можно попить, но для производства первача, не годится. Не бродит сахар и весь тебе разговор!

Для французов это значения может и не имеет, потому, что они, как наши алкоголики, только портвейны и вермуты пьют, а областному серьезному и основательному селянину, самогон всегда требуется. Без него и огород не вспашешь, крышу не поправишь, дочь не сосватаешь и праздник не справишь. В соседних областях прознали, какой сахар у нас негодный и покупать его отказываются. Короче, сахар этот французский, не прибыток областной экономике, а одно сладкое безобразие дает.

Стали возмущенные селяне, на подводах и грузовиках французский сахар к губернаторской администрации свозить, от большого народного возмущения. Уже по шпиль грозят дом власти сладким песком завалить.

Чиновники в панике, только один Петрович волю власти соблюдает, административную выдержку. Вышел к возмущенному народу, стоит по пояс в сахаре и говорит: