Перед Никитой стояла Варька Спицина, жена приятеля Генки.

– Какая любовница! Ольге букет несу.

– Так у неё день рождения вроде не скоро.

– Я просто так хочу цветы подарить, без повода.

– Вот молодец! А мой Генка даже на 8 марта цветка не подарил. Видите ли, это день каких-то там проституток.

Далее Никита встретил бабу Любу из 25-ой квартиры:

– Никиточка, а что это ты с цветами? Умер что ли кто?

– Баба Люба, да что вы сразу так мрачно-то! Ольге своей цветы купил.

– А у неё день рождения? Сколько стукнуло?

– Нет, просто так хочу цветы подарить.

– Вот молодец! Правильно! Мой дед мне отродясь цветов не дарил, все деньги на водку тратил, а всё равно любила я его…

Не дослушав, Никита побежал к подъезду. На лавочке сидели тётка Римма и тётка Зоя:

– Никита, кому это ты цветы несёшь? Перед Ольгой провинился, что ли?

– Почему сразу – провинился? Просто так несу, без повода.

– Вот молодец! Правильно! Хорошая она у тебя, справная, и здоровается всегда.

Никита вбежал в лифт, в котором оказался дядя Витя с пятого этажа:

– Никита, по какому поводу цветы? Жениться что ли собрался?

– Дядь Вить, я же женат уже два года. Жене цветы и несу.

– Ох, как время летит! Я и не заметил. А зачем жене цветы-то?

– Просто так.

– А, ну молодец! За это надо выпить, пойдём ко мне, у меня чекушка есть.

– Нет, спасибо, нельзя мне, жена не одобряет.

Никита вошёл в квартиру, жена вышла его встречать:

– А что это ты с цветами? По какому случаю? Натворил что ли чего?

И тут терпение Никиты кончилось и он кинул цветы жене в лицо и заорал:

– Просто так цветы! Тебе, дура, тебе, дрянь, чтобы не про Верку из 14 квартиры не рассказывала! Все нервы ты мои вытрепала! Жри свои цветы, подавись!

Никита выскочил из квартиры и через пять минут уже пил водку с дядей Витей.

Рона Морриган

Живописец

В его лике глубоком и мудром,
Проступившие взглядом морщины.
Седина по вискам проступает
Начертав его тонкую лиру,
На лицо, все черты, проявив.
Зацепив кисть с невиданной страстью,
Он зажженной искрой озарит.
Один на один с жестокой природой,
Как приросшая кисть на растрепанной ткани,
Он из разума мир на холсте создает.
Все померкшее красками он оживляет.
Лютый холод ему нипочем,
Нипочем и массивные скалы.
Легкой кистью, махнув как пером,
Он рисует любимые грани.

Наталия Варская

Монолог редактора одного издательства

А я бы запретил поэтов,
Писателей бы запретил.
Из пальца высосут сюжеты,
И сочиняют, что есть сил.
Но создаётся впечатление,
Что я психолог-терапевт.
Вокруг какое-то верчение
Проблем чужих. Искусства – нет.
Вот, например, поэт Порожнев
Прислал воззвания в стихах:
«Доколе! Прочь! Как это можно!»
А с рифмами увы и ах.
А эта барышня достала
Своим нытьём про идеал.
Всё безответно, скучно, вяло.
Я сам бы от такой сбежал.
А вот шальная поэтесса,
В минуту пишет двести строк.
Её от этого процесса
И муж-то оттащить не смог.
Про котиков бумаги тонны,
А про природу тонны две.
Давно пора принять законы,
И всех поэтов по весне
Направить на работу в поле.
Да и писателей туда.
Ишь, развелось какое море
Охочих жизни без труда.
Пусть поработают до пота,
Узнают что такое труд,
И может быть пройдёт охота
Мечтать, что книгу издадут.

Елена Альмалибре

Письмо Карениной Вронскому

Я могу подарить безответность,
Безнадёжность коротких встреч.
Петербургскую томную бледность
От московских румян сберечь.
Я могу говорить, не смущаясь,
О своей веренице лет.
И так просто, невинно прощаясь,
Вашей матушке слать привет.
Я могу не расслышать намёков
И под руку уйти с другим.
Я должна оставаться далёкой
И судьбою быть вечно с ним.
Я могу закружиться в объятьях
Ваших сильных упрямых рук.
Это чёрное бальное платье
Будет стоить мне чёрных мук.