– Что делать? Я никуда не хочу ехать? Я все решила и надо оставаться!

Возгласы сопровождались потоком слез.

– Я Вас предупреждал ничего не делать пьяной, а Вы, в очередной раз меня не послушались.

– Да да… – ревела она.

Так продолжалось до вечера.

– Ильдия, Вы утомлены и истощены. Так нельзя. Отправляйтесь спать, а утром приходите в Сан Серж.

Надежда на лекарственный эффект ночи исчезла вместе с ее первым ранним звонком. По голосу чувствовалось, что она не сомкнула глаз.

– Я вся горю!

– Приходите!

Такой я еще ее не видел: красная, разомлевшая, с бегающим взглядом, словно ищущая, хоть что-то спасительное для себя, она металась в Храме от места к месту. Увидев меня, бросилась навстречу из другого конца. Это было слишком неожиданно, а при приближении ее горящих глаз я просто испугался, вытянув вперед руки:

– Спокойно, присядьте вон там на стул. Я подойду позже.

Вокруг только разводили руками, кивая на нее.

За чаем все женщины только и успокаивали ее.

– Что я наделала? Зачем ехать? Что теперь будет?

Алла, очень мудрая и воспитанная женщина, художник мягко, взяв ее за плечи сказала:

– Если уже взяли билет, то надо ехать. Значит, так уже нужно.

Дилан только лишь вздыхал:

– Как она собралась, здесь на Западе жить? Никаких изменений: что я ее видел видел два месяца назад, что месяц, что сейчас.

Ильдия сидела за столом абсолютно красная, – от ее белизны не осталось и следа. Наверное, это состояние называют аффектом.

– Ильдия, поезжайте в Питер, раз решились. Дальше видно будет. А сейчас мне нужно ехать в Сант-Женевьев де Буа, помогать отцу Антонию.

Я потрепал ее за плечо и, развернувшись, вышел.

***

Отец Антоний для Ильдии был непререкаемым духовным авторитетом. Наверное, он, чуть ли не единственный, кто мог терпеливо ее выслушать и дать искренний совет.

Они очень долго ходили, удалившись от остальных по Сан Серж. Ильдия жестикулировала, он кивал. Она чуть не задевала его лицо, в силу своего роста. Отец Антоний не обращал внимания.

Люди, ожидавшие священника, стали перешептываться, – время было позднее, и всем пора была домой.

В итоге, Ильдия вернулась в сиянии доброго духа, воодушевленная к новым достижениям, которые не заставили себя долго ждать и которые она, впоследствии, приписывала исключительно по адресу отца Антония.

– Меня позвали на вечеринку Armani. Это все – отец Антоний!

– Немецкий телеканал будет делать передачу! Все – благодаря отцу Антонию!

– Французская газета взяла интервью. Это – отец Антоний!

Отец Антоний, действительно, очень душевно отнесся к Ильдии. Казалось, что он ее по – отечески жалел. Он совсем его не утомляла: ни своими вопросами, которые, порой, были совсем неуместны; ни, часто, долгим пребыванием в границах Сан Серж. В его присутствии Ильдия становилась совсем спокойной, – тревожная динамика, что не позволяла ей расслабиться, но быть в постоянном рвении и поиске, сходила на нет. Она могла просто взять первую увиденную книжку и засесть с ней, не обращая внимания на других. Это было странно, потому что единственное, чего она добивалась от окружающего мира – это внимание к себе.

– Это ведь – моя профессия. – утверждала Ильдия.

– Отец Антоний, а отчего, говорите, она умерла?

– Воспаление легких.

Вот – пронеслось в мозгу. Это оно. Все сходится: пожилой возраст, быстрое течение болезни, воспаление легких – как основной признак. Коронавирус!

– Отец Антоний, а не думаете, что у нее был коронавирус?

– Ты что?!

Он отмахнулся от меня как от наваждения.

– Нет, я не утверждаю, но почему бы не предположить: первая группа риска – пожилой человек, легкие… Ведь, совсем недавно мы у нее были, и ничего не предвещало столь быстрого конца.