Позабуду кто я и откуда;
Всё равно… мне нет пути назад.
Утаив в мешке свои печали
Постараюсь прошлое забыть,
Чтобы чувства новым заиграли,
Нужно просто взять и отпустить.
Не расстроюсь, если безответно;
Может быть не встречу никогда.
Отмотать бы жизни киноленту,
У судьбы обрезать провода.
Между нами сотни километров,
Разбросало души по стране
Не найти, печальней аргумента,
Чем который видится во сне.

Н. В. Л.

Где души пропащие эти?
Ищу наугад – пальцы в кровь.
Ну, кто мне на карте отметит:
Где Вера Надежды в Любовь?
Сетями погуглил планету
Подруг и друзей расспросил;
Их нет на просторах Рунета;
Быть может в пути обронил?
Любовь не протянет, поверьте,
Без этих бессменных подруг.
С любовью в Надежду поверьте,
Сломав безысходности круг.
В хмельном ожиданьи рассвета,
Танцуют цветы от огня.
Ну, если поверил в планету,
Поверю, что любишь меня.
Во тьме огоньком сигаретным,
На звёздных полотнах небес,
Пишу я тебе безответно,
Снимая промиЛЛе-ми стресс.

Домой

Я возвращался из разведки.
В селе родном фашист засел.
Заметил я свою, сестрёнку – Светку.
От счастья (разом) обомлел.
Она стояла у колодца,
В руках держа большой бидон,
Лучи полуденного солнца,
Играли бликами на нём.
Одета в бежевое платье
Платок на худеньких плечах,
И взгляд усталостью охвачен,
И седина уж на висках.
От нежности сковало сердце,
К себе её тотчас прижал
«Алёшка?! Уходи, здесь немцы!
Пока никто не увидал».
Она схватив меня за руку
Дворами к дому повела.
О Боже мой, какую муку
Тогда судьба преподнесла.
Зашли… почти пустая хата,
Из мебели, скамья и стол,
Метла, у печки два ухвата,
Но вымытый до блеска пол.
А где родители, сестрёнка?
Где мать с отцом зови к столу,
Заметил фото я в сторонке.
С печальной ленточкой в углу
Их год как немцы расстреляли,
В подполье был отец и мать.
Тебе в письме о том писала,
Но не смогла, прости, послать.
Я шёл назад с мечтой о мести
Ремнями сдавливало грудь
И в эти километров двести,
Мне показался вечным путь.

У моря

Сидел у пропасти старик,
Сжимая зубы от досады.
Он головой к груди приник.
На пиджаке висят награды.
Вот-вот раскрасится рассвет.
Перед глазами мчатся годы,
Снимая с прошлого навет,
Вдали отходят пароходы.
И белой птицей в вышине,
И белой птицей непокорной
Он умирал наедине…
Наедине с одной природой.
И, покидая мир, прощал,
Не помня зла, хлебнувши горя,
Всё стало, как всегда, мечтал,
Закончить путь живя у моря.
А солнце тает в маяке,
Играя острыми лучами
Нет больше смерти в старике,
Он белой птицей над морями.

Ирэн Аниклис

Мой любимый Перри Мейсон

Отрывок из романа

Глава 16.На ловца и зверь бежит.

Вечеринка удалась. Дмитрий убедился: в квартире Стаса охранники были те же, лишних и новых не появилось. Странно все это. Но ладно. Конечно он мог прикончить эту мразь сегодня, но нет удовольствия убивать пьяного, который ничего не соображает и «страху нет, один задор». Мстителю надо чтобы жертва понимала за какие грехи её хотят убить, чтобы перед смертью этот подонок осознал всю вину и может попросил прощения… Дима не знал точно, что хочет от гадёныша: услышать мольбу о пощаде, оправдание или проклятие; увидеть в глазах Стаса – ужас, страх, раскаяние. Какие чувства может испытывать человек перед лицом смерти? Сам Дима был в горячих точках и видел всякое… но там были парни, которые не успели сделать в своей жизни столько гадости, принести столько страдания, разбить жизни людям, сколько уже натворил Стас. Трус ли он? По всему можно сказать – да, когда пьяный – то смелый, а потом протрезвел и удрал на Бали. Или отец подсуетился, спрятал любимого, единственного отпрыска? Папаня тот еще ушлый тип. Руки по локоть в крови…

Лежа рядом с сопевшей Дашкой охотник не мог уснуть мысли скакали одна за другой, он думал и вспоминал…