– Но почему мы не создадим свою вооруженную силу, которая уничтожит феодалов и бандитов, царящих в нашем крае?

– И раскроем себя? Покажем свой истинный потенциал, чтобы все они – алчные, злобные, охочие до золота – потом боялись нас, и готовили в тайне наше уничтожение?

– Они в любом случае узнают о нашей силе, и о наших возможностях, – ответил я, – Рано или поздно.

– Лучше поздно, – в тон мне ответил настоятель, – И тогда мы успеем закончить свой труд. Города окрепнут, феодалы ослабнут, и человечество начнет новый путь.

– А начнет ли? Если Господь наказал нас один раз за гордыню, то что помешает ему наказать во второй раз?

– Мы помешаем. Святая Церковь не выпустит теперь науку из своих рук. Мы будем стоять за спинами книжников и учёных, предостерегая их, и каждое новое изобретение будет опробовано лишь после тщательных исследований. Шаг вперёд – и десять шагов назад.

– И куда мы придём, отец настоятель? К новой инквизиции, к кострам, к новым крестьянским войнам?

– Нет, – за окном кельи брезжит рассвет. – Мы, в отличие от мирян, выучили уроки истории. Никакой инквизиции, никаких гонений на инакомыслящих, никакой агрессии. Лишь постепенная, разумная, комплексная работа по возрождению нашей цивилизации.

Доводы отца настоятеля кажутся мне убедительными, но остался последний вопрос.

– А что… потом? Когда закончится время нашей миссии?

– Господь направит нас. Всё в воле его.

Я забираю книгу и иду к выходу.

– Спасибо вам, отец настоятель. Я продолжу работу

– Аминь, – отец Грегор закрывает за мною дверь.

Вернувшись в келью, я достаю новые свитки, чернила, и приступаю к работе. У меня впереди ещё тысячи книг и карт.

Но почему в моих ушах звучит голос Иоанна Богослова?

«…Труд твой, и терпение твое, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашёл, что они лжецы; ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал…»

Вера Николаевна, библиотечный работник на пенсии, жила более чем скромно. Взрослый сын и рад был бы помочь, но имел беременную супругу и троих сыновей-погодок. Возможно, проживай Вера Николаевна вместе с семьёй сына, ей было бы полегче материально, но морально и физически, конечно нет. Дети женщину быстро утомляли, мешали читать любимые книги, да и вообще очень многое раздражало.

Например: вот зачем детям такие причудливые имена дали – Гвидон, Салтан и Емеля? Смешно же! В выборе этих имён Вера Николаевна винила невестку, хотя сын утверждал, что это его решение.

Гостить к сыну и внукам Вера Николаевна приезжала обычно дня на три, не больше. Семья жила в загородном доме, скромном, но просторном, на Новой Риге. Вокруг было много шикарных домов, просто дворцов и Вера Николаевна любила прогуляться по посёлку.

И вот однажды, вот так гуляя, дама увидела кота необыкновенной красоты, который неспеша вышел из калитки и вдруг подбежал к Вере Николаевне и начал тереться о её ноги. В породах котов дама разбиралась и поняла что это шотладская вислоухая, цена такого котёнка доходила до 1500 долларов.

И тут в голове Веры Николаевны родилась мысль: а что если схватить этого кота и унести домой? Наверняка, хозяева начнут искать своего любимца, повесят объявления с обещанием вознаграждения, и тут Вера Николаевна является с котом, рассказывает, как нашла его в ближайшем лесу и как она мечтала найти хозяев этого милого потеряшки. Интересно, сколько бы хозяева кота ей на радостях отвалили? Наверное не менее 15 тысяч. Это целая пенсия! У кота на шее висел медальон с адресом, значит дорог он был хозяевам. И не дожидаясь объявлений можно было бы за вознагражлением явиться, но надо дать хозяевам понервничать, чтобы благодарили охотнее. Можно сказать им, что плохо видит и адрес не разглядела.