1. Импульсивный энтузиаст. Такому участнику хочется заниматься в студии, но хочется и много другого. Поэтому через одно-два или через три-четыре занятия он понимает, что за всем не угонишься, и больше на студии не объявляется. Хотя, вполне возможно, тексты занятий читает и выводы из них для себя делает.

2. Спринтер. Активно участвует в нескольких занятиях. Потом перестаёт, но время от времени может возникнуть на каком-то из последующих занятий.

3. Прагматик. Человек, который хорошо знает, какие ему нужны навыки. Темы, которые совпадают с его устремлениями, ему интересны, остальные он мягко пропускает мимо себя.

4. Стайер. Тот, кто понимает, что проблемы литературного творчества неиссякаемы, не торопится принять всё, что ему предлагают, зато со временем обстоятельно реагирует на занятия (в том числе давние).

5. Собеседник. Он понимает, что дело не в том, чтобы «выучиться на писателя», а в обсуждении возможностей письменного слова. Он обычно с удовольствием делает какие-то из ВОЗможных заданий – для того, чтобы присмотреться и к своим собственным возможностям.

Естественно, никто не подходит под какой-то один тип. Не все типы тут и представлены. А самое главное – к какому типу ни был бы близок участник, меня это вполне устраивает.

Мне хочется постепенно научиться так строить занятия, чтобы каждое из них интересно было посетить в любое время. Может быть, я пока не очень это умею, но такое право остаётся за каждым из участников студии.

О герое произведения написано в НСК в главке, которая так и называется «Герой». Ко многим персонажам, не претендующим на главную роль, применимы те же самые принципы. Но сейчас пойдёт разговор о персонаже вообще, центральный он или нет.

Известна реплика Флобера, которого спросили, как он мог создать такой убедительный образ, как Эмма в романе «Мадам Бовари»: «Эмма – это я». В то же время в письмах он декларирует совсем другой принцип: писатель должен быть выше своих произведений и своих персонажей, подобно Богу. Но мне кажется, что в коротком «Эмма – это я» он точнее. Если писать по-настоящему, то необходимо делиться с персонажами своей душой, своим жизненным опытом. Именно наши переживания и наше восприятие реальных людей, с которыми мы взаимодействуем в реальности, – это те краски, которыми мы изображаем тех, кого творим в литературном смысле.

А как мужчине изобразить женщину или женщине мужчину? Не буду снова ссылаться на Флобера. Но здравый смысл подсказывает, что в каждом человеке сосуществуют мужские и женские свойства, а значит, есть чем пользоваться в любом случае. Кроме того, мы знаем или наблюдаем многих людей – вот ещё одна палитра. Более того, лучше, чтобы нарисованный нами персонаж тоже совмещал в себе мужские и женские свойства, а значит мы можем делать то, что делает художник: смешивать краски.

Нечто похожее приложимо и к представлению о положительных и отрицательных персонажах. Если не позаботиться о смешении красок, они будут утрированными и недостоверными. В каждом из людей идёт борьба зла с добром. Если мы очеловечиваем других существ, то им тоже будут присущи стремление вверх и притяжение вниз, желания-плюс и желания-минус. Это даст нам и расширенную свободу сюжетного маневрирования: можно не стремиться непременно покарать плохих и вознаградить хороших.

Приведу здесь и перечень тех моментов, на которые можно обратить внимание при изображении любого персонажа, особенно главного. Он приведён в НСК, но у меня постепенно возникает ощущение, что не все участники студии заглядывают туда, даже если я на неё ссылаюсь. Так что надо позаботиться о полноте изложения с помощью прямого цитирования. :)