Отрывок из рассказа Х. Кортасара «След в след»:

«…Хорхе Фраге исполнилось сорок, когда он решил заняться жизнью и творчеством поэта Клаудио Ромео. Идея возникла из разговора в кафе, когда Фрага и его друзья лишний раз должны были признать, что ничего определенного о личности Ромеро не известно. Сам автор трех книг, которыми зачитывались, которым завидовали, которые принесли ему недолгую славу в годы после празднования Столетия независимости, заслонялся его собственными произведениями. Не было не только серьезных исследований о нем, но и удовлетворительной иконографии. Помимо умеренно хвалебных статей в журналах тех лет и книги состряпанной учителем-энтузиастом из Санта Фе, которому лирика заменяла мысли, не предпринималось никаких попыток исследовать биографию или творчество поэта. Несколько историй, расплывчатых фотоснимков, все остальное – легенды для бесед за столом и панегирики в антологиях никому не известных издателей… В полгода он будет забыт, превосходно вытеснен из списка звезд очередным бумагомарателем… И хотя все уже было решено, он продолжал просто думать, ради самих этих дум, делая свой выбор и обосновывая его, пока рассвет не стал проникать в окно в волосы спящей Офелии, а ветвистый сейбо в саду не проступил, как будущее, которое сгущается в настоящем, понемногу отвердевает, отливается в свою дневную форму, безоговорочно принимает и отстаивает свои подлинные очертания и обрекает их на свет утра».

Конец 20 века в латиноамериканской литературе мало чем отличался от прошлого времени. Интересно высказывание мексиканского теоретика искусства и поэта Октавио Пас, который утверждал, что в латиноамериканской литературе нет никаких особых направлений и течений, а суть только персоналии. Некоторые литературные критики имели свое мнение – они признавали большое влияние западных писателей, которые своими работами заставили латиноамериканских писателей найти свой метод «магического реализма» (Художественный метод, в котором магические – мистические элементы включаются в реалистическую картину мира. Этот термин ввел немецкий критик Францель Рохом для описания современных ему видов живописи. Критик понимал под ним возвращение к реализму от более абстрактного стиля экспрессионизма. В латиноамериканской литературе этот стиль был принят с небольшими поправками и дополнениями (усиление фантастических элементов – это хорошо видно в творчестве Мальеа). Второе принятое направление латиноамериканскими писателями – экзистенциализм, которое является философско-эстетическим учением 20 века. Оно было принято многими литературными странами мира – в Западной Европе, США, Японии и др. В собственном смысле экзистенциализм не является литературным течением, но его идеи выразились у писателей разных литературных направлений – символизм, «школа потока сознания», реализм и др. Подлинным познанием считается «Экзистенциальное мышление», в нем человек выступает в единстве телесных, эмоциональных и духовных сил (выступает как экзистенция, не отделяет себя от бытия). Как течение, экзистенциализм возник в Германии (1920-30 гг.) в сложившемся состоянии (М. Хайдеггер, К. Ясперс и др.) Идеи этого течения оказали большое влияние на литературу 20 века всего мира.

Рассматривая аргентинскую прозу конца 20 века, я не стал давать литературные характеристики многим писателям этой страны, а остановлюсь на прозе нескольких. О некоторых я уже говорил, а с другими познакомлю читателя.

Хорхе Луис Борхес (1899-1986), Адольфо Бьой Касарес (1914-1999).

Отрывок из «Всемирной истории бесчестия»: