– Нет! – махнул рукой князь с досадой. – Значит, Мирослава тревожится обо мне!

– А! – протянула Ведьма. – Печаль какая… Так ты на свидание опаздываешь.

– Давай подойдём поближе.

В чистом поле, как мачты кораблей, торчали тут и там верхушки шатров. Ночь была тиха, но внутри этих полотнищ кипела жизнь, вырывавшаяся наружу полосками света.

– Смотри! – шёпотом указала Ведьма на девушку, вышедшую из большого шатра, чтобы вылить что-то из кадки.

– Ну, нет! – мотнул головой Бажен – Моя Мирослава – красавица! Да и шатёр зелёный, видно же было. Пойдём дальше, аккуратнее только. В ночи нас примут за воров и поколотят почём зря.

– Так может утра дождёмся? – зашипела Лита, уставшая бродить под звёздами.

– Вот, кажется, заприметил я нужный шатёр – упрямился князь – В отдалении стоит, видишь?

Лита молча пошла за князем, по пути они чуть было не наткнулись на двух молодцев, прогуливавшихся с весёлой песней по балагану; но Ведьма вовремя их заметила, и, схватив Бажена за руку, укрылась за большой деревянной бочкой. Парни прошли мимо, а князь поспешил к синему шатру:

– Соловушка моя! Я пришёл!

Не сразу, но тяжёлый полог отодвинулся и впустил князя и Ведьму. Внутри было светло, как днём. Лита огляделась в поисках источника такого яркого сияния и увидела в центре шатра небольшой камень, стоящий на кумирне, он переливался, как море. Заглядевшись на синь-камень (а Ведьма сразу признала его), Лита не обратила внимание на девушку, впустившую их. Вместе с тем девушка эта бросилась в объятия князя.

– Уж думала забыл меня, Баженушка! – ворковала она. – Вторую ночь глаз не сомкнула – ждала!

Ведьма почувствовала себя не в своей тарелке от таких откровенностей. Но князь, будто не замечая неловкости, ещё крепче обнял девушку. Лита откинула капюшон и строго посмотрела на обоих. Наконец, девушка заметила Литу.

– А кто это с тобой? – спросила она Бажена, осторожно отстраняясь от князя.

– Соловушка, познакомься! Это Лита – князь развёл руками, будто всё объяснив. После повисшей паузы он решил уточнить:

– Лита спасла меня от большой беды. Я её должник. Вот. А это Мирослава – моя возлюбленная. Вот и познакомились! Соловушка, я так голоден! Есть ли что-нибудь перекусить?

Мирослава, выйдя из оцепенения, поспешила обрадовать князя:

– А как же! Всё, что ты любишь, Баженушка! Специально припасла….. И вы…. садитесь за стол.

Ведьма усмехнулась, но предложение приняла, в конце концов, из-за Баженушки у неё второй день маковой росинки во рту не было.

За грубо сколоченным столом сидели трое. Князь явно наслаждался трапезой, громко нахваливая каждое блюдо, принесённое хозяйкой. Мирослава то и дело вскакивала, крутясь возле Баженушки, подливая вина, подкладывая новый кусочек тушёного мяса, будто её возлюбленный был безруким ребенком. Но судя по довольному лицу князя – ему такое поведение за едой было приятно.

Ведьма, привыкшая есть коренья да ягоды, скучно ковырялась в тарелке. К вину она также не притронулась, но эти вдвое были так заняты друг другом, что вряд ли заметили. Лита наблюдала за Мирославой. Та, безусловно, была симпатичной девушкой: статная осанка, округлые бёдра, пышная грудь, русые волосы, убранные в толстые косы; особенно хороши были большие серые глаза, напомнившие Лите о камнях. Но на яркую красавицу Мирослава не тянула: при ходьбе девушка сильно хромала, а лицо её покрывали грубые шрамы.

«Может, это любовь делает её привлекательной для князя?» – подумала Ведьма. Вместе с тем закончилась вторая бутылка вина, и Баженушка стал очень шумен, совсем, как те два молодца, кричавших песню на улице.