– Пацан, – перебивает его рыбак, даже замахивается, будто хочет отвесить оплеуху, как собственному сыну. – Мы в море в одиночку не ходим, правила есть. Санхун приличным был человеком, никогда бы так опрометчиво поступать не стал.

– Что же тогда он делал ранним утром на берегу? – щурится Тэун, на всякий случай делая шаг назад от мужчины. Тот жует нижнюю губу. Видимо, этот вопрос ему уже задавали, и ответа он так и не нашёл.

– Пришёл раньше меня, – бурчит он. – Приготовиться хотел, лодку проверить.

– Раз крови не было, умер господин Гу не у лодки, – гнёт своё Тэун. – И, вы говорите, он белый был совсем? Может, обескровленный?

Рыбак смотрит на Тэуна обиженно, как ребёнок, который не хочет слышать о том, что игрушки не могут разговаривать, а киринов[12] не существует.

– Мне-то почём знать, – бурчит он. – Ты тут детектив-умник, вот и гадай сам.

– За умника спасибо, – кланяется Тэун и добавляет учтивым голосом: – И за помощь в расследовании. Я обязательно найду причину, по которой умер господин Гу и сообщу вам, как только мне всё станет известно.

Рыбак с подозрением качает головой.

– А вот коллега твой другими словами со мной прощался. Сказал, что они постараются выяснить, кто убил Санхуна.

Тэун согласно кивает.

– Мой начальник учил меня не делать поспешных выводов. Но я точно всё выясню, даю слово.

– А хвастаться тебя тоже начальник учил? – поджимает губы рыбак. Тэун вытягивается во весь свой немалый рост, вскидывая подбородок.

– Нет, аджосси, хвастаться я сам научился. Опыт не позволяет вас без ответов оставить.

– Вот же…

Тэун снова кланяется, берёт у рыбака номер телефона на случай новых сведений и идёт к пирсу, осмотреться внимательнее. Там его уже поджидает Юнсу.

– Ты рыбу чистил? – ахает Тэун. Юнсу вытирает руки салфеткой, от него тянет характерным запахом тины и, отчего-то, грибов.

– Одной милой бабушке было трудно разделать сома, – отвечает Юнсу и только теперь позволяет себе скривиться. Он не любит морепродукты, и запах рыбы ему не нравится, так что теперь Юнсу вздрагивает всем телом, бросая салфетку в пакет с мусором, который лежит у его ног.

– Ну какой же ты хороший внук, Ли Юнсу, – Тэун хлопает друга по плечу, Юнсу морщится.

– Не начинай. Зато я узнал кое-что.

– Я тоже.

– Ты первый.

Они идут вдоль пирса, рассматривая под ногами старые бетонные плиты, выбеленные на солнце, покрытые слоем морской соли. У Тэуна в животе урчит от голода, да ещё и это несчастное ощущение приближения чего-то, чему он не может пока дать названия, беспокойно возится где-то на дне желудка.

– Господин Гу Санхун, рыбак, обнаружен ранним утром в своей лодке у этого пирса, – рапортует Тэун, гоня прочь неприятное чувство. Срочно надо поесть. Омуккук[13]. Жареного кальмара. Кимчи чиге[14] со скумбрией.

– Ага, руки нет, это мы знаем, – подталкивает Юнсу.

– Мне сказали, он был белым, крови не было.

– Руку отняли где-то в другом месте, сюда уже труп притащили, – делает вывод Юнсу.

– Местный отдел решил, что его убили.

– А ты?

– Я тоже склоняюсь к этому мнению, – хмуро говорит Тэун и трёт живот под свитером. Жарко, хотя с залива задувает влажный прохладный воздух. Его вдруг бросает в жар, на лбу под длинной густой чёлкой проступает испарина, а следом и весь он мгновенно покрывается потом.

– Бабушки, с которыми я беседовал, говорят о злых духах, – тянет Юнсу, не замечая, как Тэун зеленеет. Тошнит ещё, с чего бы? Надо поесть, вот и всё. Нечего раскисать от голода, не впервые ведь… – Знаешь, что они между собой обсуждают? Что погибший душу морскому дьяволу продал, вот и поплатился, мол, время его пришло, и он руку отдал в уплату долга.