Не зная, что ответить иве, Урса с растерянным видом лишь каркнула на прощание и полетела вниз к Критусу.

Он стоял в воде почти по самые перья, плавно словно в такт какой-то мелодии раскачиваясь в разные стороны туловищем и головой, бережно касаясь при этом поверхности воды кончиками крыльев.

–Каррр, ты что делаешь малахольный, каррр, мало тебе воды, заболеть хочешь, а как ты полетишь с мокрыми крыльями, – негодуя закаркала Урса, расхаживая по берегу широкими шагами назад, и вперед.

Критус обернулся: – Я вспомнил песню, которую она пела мне во сне, – тихим, умиротворенным голосом ответил он.

Обернувшись назад к реке, он стал что-то тихо напевать.

– Не бойся идти до конца;

– Ведь сердце твоё избрала звезда

– Каррр, но сколько можно, выходи из воды нам надо уже лететь, – кричала Урса, злясь всё сильнее. Она чувствовала себя сейчас полной дурой, словно все со всех сторон пытались её разыграть и заставить думать, что она как будто кому-то в чем-то обязана, эта мысль для её гордости была просто не выносима.

– Хорошо тётя, не злись, я уже иду, – спокойно ответил Критус и вышел на берег.

Урса неотрывно, с призрением смотрела на реку, дыша при этом так часто, как разъяренный бык перед атакой.

Внезапно она услышала мелодию, которая была так тонка и изящна, что почти сливалась с тихим, монотонным журчанием воды в реке.

– Не злись любовь моя, злоба разрушает даже самые светлые сердца;

– Войди, омойся от меня и чернота отринет от тебя;

– Ведь я всегда люблю тебя, с какой бы ненавистью ты не смотрела на меня;

– Судьба твоя зависит только от тебя, поработит ли тьма или любовь спасет тебя;

– Но только на пути света и добра, в чёрный час смогу сберечь тебя;

– А теперь прощай, лети, жизнь одинокую спасай, но слов моих не забывай!

– Тётушка, тётушка, что с тобой!? – испуганно бормотал Критус, тормоша Урсу за плечо, а она стояла неподвижно как статуя, продолжая смотреть на реку.

– А, а, что каррр, да, да нам пора каррр. Ой, каррр, подожди минуточку, мне надо умыться, а то что-то в жар бросило каррр, – запинаясь сказала она, подходя к воде.

Нагнувшись, Урса зачерпнула крылом воду и умылась.

– Спасибо, каррр! – еле, еле слышно шепнула она и отошла от воды.

Критус с улыбкой смотрел на мокрую мордашку тётки.

– На что уставился каррр, пора, в дорогу каррр, – грубым и невозмутимым голосом сказала она, взлетая вверх. Критус обернувшись ещё раз посмотрел на реку и низко ей поклонившись, полетел вслед за Урсой.

Небо было ясное и весь небосвод был усеян россыпями звезд, которые сверкали и мерцали в темноте бесчисленными огоньками, словно горсти бриллиантов, рассыпанных на чёрном саване. Венчала же ночное небо серебряной жемчужиной еще не полная луна, холодным светом землю освещая.

– Каррр, какая красота! – восторженно сказал Критус смотря на звездное небо.

Урса тоже смотрела на звезды, но она не любовалась их красотой, а пыталась найти полярную звезду, которая всегда указывает на север и с её помощью определить дальнейшее направление полета. Она знала, что деревня, в которой живет дядя Магнус находиться где-то на северо-западе, и река, над которой сейчас они летели протекает рядом с этой деревней. Оставалось только определить в каком направлении лететь по течению реки или против.

Урса замедлила полет, и смотрела то на звезды, то на реку: – Каррр, мы летим не туда, каррр, – негодуя прокаркала старая ворона и резко развернувшись полетела в другую сторону, по течению реки.

Критус растерянно посмотрел на тётку и молча полетел следом за ней. Время уже было далеко за полночь, а вороны всё продолжали лететь над рекой. Критус чувствовал, что с ним происходит что-то необычное, он был бодрым несмотря на ночь, внутри него в груди и животе все колотило, и приятно пощипывало, что аж перехватывало дух. Им овладела страсть к приключениям, и если раньше он боялся лишний раз высунуть нос из гнезда, то теперь в нём разгоралось желание узнать, а что же там впереди ожидает его. Энергия настолько переполняла его, что ему непременно нужно было с кем-то поделиться.