Юля поднялась на Лунную гору, так еще в древности, во времена римского владычества, называли место, на котором стоит крепость, и, оставив машину на стоянке, отправилась в путешествие по времени.

Крепостная стена текла по горному склону, повторяя его изгибы, словно гигантская змея. Вид со стены открывался такой, что Юля почти полчаса простояла на одном месте, не имея сил двинуться дальше, настолько ее заворожила панорама города с его разноцветными домами, узкими старыми улочками, причудливо извивающимися на склоне холма, далеким, покрытым легкой дымкой океаном. Казалось, его безбрежная синь занимала собой весь мир, кроме крошечного зеленого островка, на вершине которого она сейчас стояла. Сторожевые башни, обзорные площадки, гроты, огромный пышный парк, окутанный бледной влажной дымкой, – дикий, но рукотворный, собравший в себе растения со всех концов света, – уносили в далекие времена мавританского владычества. Несмотря на то что лес вырос на этих холмах лишь в девятнадцатом веке по приказу короля Фернандо Второго, он выглядел почти первобытным. До этого окрестные горы были голы и бесприютны. К вечеру в парке-лесу почти не осталось туристов, и, бредя по нему, Юля слышала, как падают капли с листьев папоротника. Она покидала это место в каком-то особом, романтическом настроении, и ей совершенно не хотелось возвращаться домой.

Спустившись с горы, Юля оставила машину неподалеку от вокзала и не спеша побрела по улочкам. Вместе с сумерками на город опускалась вечерняя прохлада, и в одном из магазинчиков женщина купила яркую шелковую шаль. Зажигались фонари, и город обретал новый таинственный ночной облик.

Кафе «Saudade» попалось ей на пути случайно, здесь было немного народа, хозяйка сама встречала гостей, и Юля, устроившись во внутреннем дворике, могла любоваться панорамой вечерней улицы. Есть не хотелось, и она ограничилась десертом. Местный сырный пирог, который готовят из нескольких сортов сыра и поливают миндальным ликером, оказался восхитительным, красное вино, которое ей подала хозяйка, – в меру терпким, а выставленные в кафе изделия местных мастеров – очаровательными. Юля тут же наметила для себя пару безделушек, которые ей особенно захотелось приобрести.

Домой она вернулась около десяти и Аськи, конечно, уже не застала. Та даже не соизволила ей позвонить, а просто оставила записку: вернусь поздно, и все такое.

– Ну и славненько. Тихий вечер с книгой в руках на террасе – это то, что нужно.

Юля действительно захватила с собой сборник Камоэнса, сочтя, что глубокое знакомство с творчеством поэта в местах, где он жил и творил, окрасит его стихи новыми яркими красками, но, прочтя несколько стихотворений, закрыла томик и просто сидела, любуясь красотой ночи, размышляя о поэзии, любви и полете души и слушая долетающую откуда-то с окрестных вилл музыку.

Аська вернулась, вероятно, за полночь, потому что Юля к тому времени уже крепко спала. День, проведенный в одиночестве, тихий вечер и прогулка по крепости заметно улучшили ее душевное состояние, и она спала сладким, безмятежным сном, когда ее вырвали из волшебных грез самым грубым образом.

– Юля! Вставай! Ну, пожалуйста! – трясла ее за плечо любимая подруга.

– Отстань, я сплю, – пробормотала Юля, поворачиваясь на другой бок.

– Юля! В погребе что-то происходит! – не унималась подруга. – Вставай, пожалуйста!

– Мне наплевать. Пусть забирают все зубные щетки и расческу в придачу. Я сплю. – Юля накрылась одеялом и твердо решила никуда не ходить.

– Он больше не стучит. Он скребется! – полным ужаса шепотом произнесла Аська, плюхаясь на кровать подруги.