– Звонила. Да уже давно, неделю назад, ну, может, дней шесть. Сказала, что в Исландии, в отпуске. Спрашивала, как собирать информацию о старых делах. – Стриженов так растерялся, что сказал больше, чем планировал. Впрочем, Олега его откровенность не интересовала.

– Ясно. – Голос на том конце телефонной линии стал бесцветным и разочарованным.

Дмитрий с трудом подавил плохое предчувствие и строго спросил:

– Что происходит? Где Лиса?

– Алиса пропала. Не вернулась из поездки в Исландию. Ее внедорожник нашли на обочине на очень опасном перевале. Была метель, плохие погодные условия, практически нулевая видимость. Возможно, машину занесло, Алиса не справилась с управлением… В местной полиции считают, она запаниковала, сама распахнула дверцу и выпрыгнула, опасаясь, что машина упадет с обрыва. Они думают, наша Алиса… погибла. – Олег глухо застонал. – Господи, я не знаю, что сказать детям. Отправил младших к бабушке, а Димка в общаге, злится на меня, так злится. Винит в этом кошмаре. И от этого только хуже.

Стриженов молча слушал сбивчивую речь Олега и быстро соображал. Итак, Алиса Куратова действительно пропала в Исландии – это раз. Полиция считает, что она погибла, следовательно, ее уже не ищет – это два. Если Стриженов знал что-то абсолютно точно, так это то, что рыжая Лиса не могла запаниковать даже в самой экстремальной ситуации, она всегда действовала взвешенно и продуманно – это три. Она очень опытный водитель, закаленный в московских пробках и на сибирских дорогах. Ездить Лису учил дядя, дальнобойщик с огромным стажем, – это четыре. И незадолго до исчезновения Алиса звонила Стриженову среди ночи, просила дать ей совет по громкому и резонансному старому делу – пять.

Стриженов перебрал в уме все факты, глубоко вздохнул и спросил:

– Олег, тебе нужна помощь? Хочешь, я позвоню в МИД, у меня там есть знакомый, может, удастся надавить на правительство Исландии, убедить их возобновить поиски. Можем связаться с местными журналистами, поисково-спасательными отрядами.

На том конце повисла долгая, тяжелая пауза.

– Нет, Стриженов. Ничего не нужно, – наконец сдавленно произнес Олег.

– Почему? – Дмитрий непонимающе наморщил лоб. – Она пропала, ты что, не собираешься ее искать?! Может, ей нужна помощь!

– Она погибла, – послышался из телефонной трубки сдавленный голос.

Дмитрий дернулся от этих слов, как от выстрела. Сжал кулаки и, стараясь говорить спокойно, попытался достучаться до Алисиного мужа.

– Послушай, Олег, пока нет тела, есть надежда. Ее нельзя считать погибшей. Я работал над делами пропавших, знаю, что говорю. Давай я…

– Нет! Не лезь в это дело, Стриженов. Хватит! Хотя бы теперь оставь нас в покое. – Олег перебил журналиста и теперь говорил все громче и злее. – Ты что, хочешь, чтобы мы с детьми питали бессмысленные надежды, что она отыщется, вернется, а потом снова и снова разочаровывались? Нет! Я скажу детям, что Алиса разбилась в горах, они погорюют, потом оправятся и смогут жить дальше. Понимаешь?! Жить дальше. Не изводить себя бессмысленной надеждой, сомнениями, мыслями. Жить! Хотя что ты можешь понимать?! У тебя нет детей, нет семьи, и ты год за годом разрушал нашу. – Олег перешел на крик. – Слышишь, Стриженов? Это ты виноват, что мы ссорились все время. Ты вечно звонил среди ночи, ты виделся с ней, приезжал, гулял, рассказывал ей байки о своей замечательной жизни, полной приключений и путешествий. Ты думаешь, легко мне было терпеть ваши встречи? Когда она приходила домой за полночь, пьяная, счастливая, с этим шальным блеском в глазах. Когда наутро она часами задумчиво смотрела в окно. Скользила по мне взглядом и жалела, что я – это не ты. Но я терпел, терпел пятнадцать лет, из года в год, снова и снова. Потому что любил ее. Принимал. Мирился, что ты ее друг. Друг, черт побери! Могу себе представить, как вы дружили! Если бы не ты, мы бы поехали в отпуск вместе: в Турцию, в Тай, в Грецию, в конце концов, и она не оказалась бы одна среди снега и льда и была бы жива. Жива! А теперь ее нет. Даже если она выжила после аварии, среди зимы, льда и снега у нее не было шансов. Ни одного. – Олег сдавленно всхлипнул и зло подытожил: – Так что пошел ты к черту, Стриженов!