В девятом классе наш школьный психолог, дабы помочь нам осознать радость дружбы и бескорыстия, затеяла с нами игру под названием «Мой тайный друг». Мы записали имена и фамилии каждого из нас на отдельном листе и свернули их так, чтобы нельзя было прочитать. Психолог сложила записки в открытую коробку, прошлась по классу, и каждый ученик вытянул по свертку с именем.

Учитель объяснил нам, что в течение следующей недели мы должны, не выдавая себя, проявлять как можно больше внимания к «тайным друзьям», чтобы те почувствовали себя нужными и любимыми. Можно было писать записки с комплиментами и стихами, дарить небольшие подарки и угощать сладостями. В конце недели мы должны были ответить, получилось ли у нас разгадать «тайного друга» и поделиться впечатлениями.

На следующий день я обнаружила на своей парте закладку с изображением Леонардо Ди Каприо и жевательную конфету «Дядя Стёпа».

– Поль, кто это может быть, как ты считаешь? Понимаешь, он угадал всё. И про то, что я люблю читать, и про Лео, даже с конфетой угадал… – шептала я на перемене не особо воодушевлённой Полине, которой подсунули в пенал мятый вкладыш от жвачки «Турбо».

– Счастливая ты, Рит… Мне кажется, это либо Синицын, либо Антонов. Либо Миша… Впрочем, я могу ошибаться.

В течение недели я находила у себя на парте и в рюкзаке и другие сюрпризы, которые заставляли моё сердце биться чаще: ярко-зелёный значок с именем «Маргарита», синий брелок в форме сердечка с плескающимися в нём блёстками и письмо в настоящем конверте, на котором было всего 6 слов: «Твои глаза – самые красивые на свете…».

В субботу игра заканчивалась, планировалось обсуждение и классная дискотека. На обсуждении выяснилось, что моим тайным другом был… Миша.

Я была вне себя от счастья, а Полина, если и была расстроена, то совсем не подавала виду.

– Если объявят белый танец, я его приглашу… – решительно заявила Поля, когда мы вышли в коридор, чтобы отдышаться после активных телодвижений по музыку «Руки Вверх».

– Пригласи. Я вряд ли решусь…

Погуляв минуты три по коридору, мы снова вернулись в класс. Из колонок лился чувственный голос Сергея Жукова, исполняющий одну из самых душераздирающих композиций того времени:

«Ты подойди поближе… Присядь со мною рядом…Я не могу тебя так долго жда-а-ать…»

Тут я почувствовала, что кто-то, стоящий за моей спиной, осторожно взял меня за руку. Это был Миша.

– Потанцуем?

От растерянности, я не смогла вымолвить ни слова. Просто молча обняла его за плечи, и мы медленно закружились в такт музыки.

– Рит, ты давно мне нравишься… Скажи, ты будешь моей девушкой?

На секунду я оцепенела.

– Буду…

В этот вечер меня первый раз проводил до дома мальчик. Полина ушла раньше, чего к своему стыду, я совершенно не заметила. На следующий день, Полина, как обычно, зашла за мной, чтобы вместе пойти в школу.

– Рит, я не буду врать. Мне жутко обидно. Прорыдала всю ночь, мама даже валерьянку мне давала… Но был уговор. И между нами всё остаётся, как прежде.

Мы обнялись и расплакались.

Наши с Мишей отношения длились три месяца. А 23 мая, перед каникулами, он сообщил мне, что они с родителями переезжают жить в Казахстан…

Это было первое лето, которое совсем меня не радовало. К счастью, моя мудрая Полина была рядом.

Уютно устроившись в мягких плетёных креслах, мы с Полиной сидели у меня на балконе, пили кофе и смотрели на освещенный предзакатным солнцем двор.

– Поль… Расскажи мне, как это – быть мамой. Про то, что ты почувствовала, когда у тебя появился Ваня…

– Рит, ты мазохистка, скажи честно?

– Нет. Просто хочу послушать… Расскажи. Во всех красках расскажи. Не боясь меня уязвить.