– Хорошо!

Старушка уходит, а я принимаюсь раздевать своего дракона. Расстегиваю пуговицы прилипшей к телу рубашки. Температура спала, так что сейчас Саид просто спит.

– С тобой всё будет хорошо, – глажу его по щеке.

Слабая рука накрывает мою.

– Обещаешь? – хрипло спрашивает, открыв глаза.

– Обещаю, – накрываю его губы своими.

Я вся дрожу. Даже не думала, что дракона может одолеть яд. Да, сильный и мастерски изготовленный, но всё же.

– Ммм! – обхватываю его заросшее щетиной лицо ладонями. – Саид, я так испугалась.

– Меня таким дерьмом не взять, – рычит, но я чувствую, как он слаб.

Улыбаюсь ему в губы. Я так испугалась! Слова рвутся на части, так и не находя выхода. Целую дракона с жадностью. Дышу им.

– Милая, – выдыхает, – моя лисичка…

– Твоя, – шепчу.

– Испугалась за меня? – задает прямой вопрос.

– Угу, – киваю, слезы подступают, – очень…

Али заходит в спальню, прикрывает дверь. В японских домах довольно низкие потолки. Дракон с трудом не задевает головой потолочный светильник. Я слышу его тяжелые шаги.

– Ты как, братишка? – улыбается.

– Нормально… эта тварь меня отравила, – рычит, стискивает руки в кулаки, – нужно найти их главную и обезглавить это ядовитое стадо.

– Мия считает, что Акита действовала по чьей-то наводке или указу, – хмыкает Али.

– Мне плевать, – выдает Саид, – всех их там порешим, и дело с концом.

– Тогда я не узнаю, кто убил маму, – шепчу.

– Прости, – наш больной нежно проводит пальцами по моему лицу, – я как-то не подумал…, но оставить это мы тоже не можем. Нападение на драконов – верх наглости!

Я понимаю братьев. Сама бы взяла эту стерву ядовитую и придушила своими руками! Но если Совет прознает, что я действую заодно с драконами, они не станут доверять мне.

Поджимаю губы. Как же быть? Как выйти на того, кто руководит из тени? Мизуши слишком туп. Мако – глупая дура, влюбленная в Хокуто. Акита – циничная и самовлюбленная стерва.

– О чем думаешь? – Саид берет мою ладонь изучает. – Наша маленькая лисичка?

От его хриплого баритона низ живота сильно тянет. Закусываю губу, стараясь не показать возбуждения. Сейчас не до того…

Но у дракона другое мнение на этот счет.

– Иди-ка сюда, моё рыжее лекарство, – тянет меня, силища всё равно ого-го.

– Что ты делаешь? – усаживаюсь сверху, кладу ладони на сильную грудь.

– Наконец-то, – ухмыляется голубоглазый искуситель, кладет ладони на мои бёдра, – я ведь чуть не сдох. Шел на твой голос…

– Ты слаб, – пробую возмутиться, – Али, скажи ему!

Пытаюсь воззвать к здравомыслию второго брата, но всё тщетно. Взгляд Али меняется, становится тёмным и порочным. Ну нет! А я еще в коротком платье. И оно, кстати, уже задралось до пояса.

– А еще тоньше трусы надеть не могла? – рычит Саид, сжимая мою попу.

– Я… да ты… – пробую возмутиться, но приятные волны удовольствия напрочь гасят мою строптивость.

– Я… что я, детка? – рычит.

Тресь!

Рывок и мои трусики повисают рваными ниточками в руках дракона. Глаза Саида вспыхивают ярко-рыжим. Он прижимает меня к своему паху.

– Ты болен… – пробую еще раз, но возбуждение уже разлилось под кожей.

Проникло в каждую клеточку. Сковало разум, усыпило его. Ёрзаю на члене истинного, стискиваю зубы от удовольствия. Он в одних джинсах…

– Ну так вылечи меня! – нагло заявляет драконище. – Моя истинная.

Али садится сбоку.

Срывает с меня верх платья, бросает наряд на пол.

– Без лифчика, – рычит мне на ухо, накрывает грудь огромными ладонями, – строптивая лиса… накажу!

– Ммм! – облизываюсь, выгибаюсь. – Накажи!

А если наказание будет раздвоенным языком, я готова принимать его вечно!

– Нравится? – шепчет дракон.