Ах, вот как…

Я улыбнулась еще шире.

– Хорошо. Спасибо за заботу. Вернувшись к супругу, я обязательно расскажу ему, сколько участия вы ко мне проявили.

Я била наугад, конечно. Люция могла и соврать, что ей невыносимо было гостить в доме Ксандера. Но характерец моего муженька – чтоб его! – наверняка ей известен. Едва ли он от души поблагодарит тех, кто, вольно или нет, помог сбежать его жене. Точнее, наверняка поблагодарит. От всей души, доброй и щедрой, и память у него явно хорошая, долгая. К тому же у лучшего столичного целителя – если, конечно, Люция не преувеличивала – наверняка много влиятельных знакомых.

– Не стоит благодарности. – Улыбка Люции растянулась до ушей, но в голосе промелькнула едва заметная озабоченность. – Зайдешь, выпьешь чая?

Надеюсь, она не подмешает в чай мышьяк. Впрочем, беспокоиться об этом было поздно. Я шагнула в открывшуюся дверь.

Внутри все выглядело так, будто дом когда-то знавал лучшие времена. Откровенной разрухи не было, и все же… пыльный бархат занавесей, паутина в углах под потолком, едва заметный запах прогорклого жира, долетевший из кухни, когда все та же служанка с кислой миной подала чай. Я сама не была идеальной хозяйкой, и беспорядок меня никогда не пугал, но бывает беспорядок деятельный, а бывает – унылый. Этот выглядел унылым. Словно поняв, что немногочисленная прислуга не справляется с домом, хозяева махнули рукой и предоставили времени разрушать жилище, сколько ему заблагорассудится.

Впрочем, чай был ароматным и вкусным, да и булочки с маком, которые к ним подала все та же служанка с кислой миной, оказались выше всяких похвал. Жаль только, к ним прилагался изучающий взгляд Люции – остановившийся сперва на моих губах, потом на шее.

Нет, я не буду краснеть. Не буду, я сказала! В конце концов, в поцелуях законного мужа нет ничего неприличного.

– Я помню эту косынку. Бедняжка Надин ее очень любила.

– Да, красивая вещь, – согласилась я.

– Ты, я вижу, не скучала в одиночестве?

Интересно, что на самом деле скрывается за этой попыткой подколоть? Только ли желание самоутвердиться за счет неопытной девочки? Или что-то большее?

– О, нет, – я изобразила самую глупую физиономию, на которую была способна, – за уборкой скучать не приходится.

– Уборка? Мне показалось, у тебя были гости.

– Конечно, Айгор заходил.

Вот оно! Ей очень не нравится, что сын мной увлекся. Интересно, в чем причина – только лишь в страхе потерять влияние или есть что-то еще? Разумеется, я ему не пара – но ведь и он не жениться собрался.

– …принес еду, еще раз большое вам спасибо за нее. Но я не стала утомлять его долгими разговорами. – Я снова наивно улыбнулась. – Едва ли я могу всерьез заинтересовать образованного молодого человека. Да и работы было много. Вы не представляете, во что превратился дом за эти десять лет! Пыль, паутина!

Люция скривилась, проследив за моим взглядом. Паутина над гардинами переливалась радугой в лучах закатного солнца.

Это тебе за «не скучала». Но как бы вывести разговор на то, что меня интересует? Или спросить прямо?

– И еще я перебрала мамины наряды. – Я поправила край косынки, аккуратно, чтобы не открыть шею. – Кажется, я начала вспоминать. Все-таки в родном доме и стены помогают… – Я помолчала. Люция на провокацию не повелась, пришлось продолжить: – Только странно. Я вроде бы помню эту вещь на маме, но почему-то мама видится мне беременной.

Люция подскочила.

– Что за ужасные слова ты говоришь!

– Что ужасного в беременности? – теперь уже совершенно искренне удивилась я. – По-моему, это прекрасно…

– Это деликатное состояние действительно прекрасно. – Люция сейчас выглядела так, будто проглотила живую пиявку. – Поэтому такие грубые эпитеты…