– …не стану. Несмотря на то, что любопытство могло привести к, хм…, крайне неприятным последствиям. Вся ваша семья может не ожидать от меня никаких ответных или отсроченных мер и в будущем… Но… – маг замолчал.

Лиса отметила, как заходили желваки на лице Валена и как побледнела нирра Альма.

– Но, – повторил мастер Истер. – Лиса отправится со мной.

– Прошу прощения, мастер Истер, – голос нирра Мориса заполнил всю кухню, а следом за голосом появился и сам глава семейства. Он взял себе табурет, стоявший около комода, и, пробормотав Лисе: «Подвинься, детка», уселся между ней и магом.

– Еще раз прошу прощения, мастер Истер, за оплошность, совершенную моей дочерью, однако я несу ответственность за нее перед Светлой Богиней и людьми, так собираюсь поступать и впредь.

– Но она вам не родная, нир Эйс, – заметил маг, а Лиса отметила, что в его глазах блеснул смех.

– Я принял Лису в свою семью, назвав ее дочерью в Храме Светлой Богини, и не собираюсь отступаться от данного мною слова. И раз уж нир маг…

– Асс маг, – поправил его мастер Истер.

– Простите великодушно, раз уж асс маг заявляет, что считает инцидент исчерпанным, не вижу причин для того, чтобы Лиса покинула сей дом.

– Вы изъясняетесь вовсе не как хозяин трактира, нир Морис. – Лиса услышала во фразе мага издевку и вдруг отчетливо поняла, что он играет с ними, со всеми. Ведь он прекрасно знает, что никто не сможет запретить ему сделать так, как он желает. Так зачем же он все еще ведет беседу? Зачем заставляет нира Эйса, нирру Альму и даже Валена придумывать поводы, способы ее оставить? Ему просто скучно, и он нашел способ себя развеселить. Среди магов не нашлось оппонентов, и он развлекается за счет простых людей, изначально не имеющих таких же прав, как у него? Ее отношение к мастеру Истеру изменилось. Она перестала уважать его. Да, она боялась его, но невольно уважала. До этого момента. Маги в ее представлении были незыблемым авторитетом. Недостижимые? Да. Всесильные? Да. Возможно, на ее мнении о магах отразилось отношение к ним Юмы, но тем не менее, так оно и было. А теперь, видя, как созданный ею образ непогрешимого всемогущего защитника рушится, она почувствовала нестерпимое разочарование. Наверное, именно это и заставило ее сказать:

– Перестаньте, нир Морис, неужели вы не видите, что он играет нами. Ему все равно, что вы или я чувствуем. Он уже давно все решил и лишь наслаждается представлением.

Тишина, внезапно разлившаяся по кухне, оглушила. Даже Трейс замер, испуганно глядя то на Лису, то на мага. Вален сжал кулаки, видимо, намереваясь защитить ее в следующий момент. Глаза мага и правда потемнели, предвещая бурю, но Лиса твердо встретилась с ним взглядом. Страх отступил, уступая место снисхождению и жалости. Почувствовав эту жалость, мастер Истер сжал зубы, играя желваками, словно сдерживая себя. После резко поднялся со своего места, с неприятным скрипом отодвигая стул, и направился прочь из кухни.

На пороге он остановился и, не поворачиваясь, бросил:

– Выезжаем на рассвете.

Глава 4

Холодный ветер задул добрую горсть снежинок ей за шиворот. Лиса поежилась, натягивая стянутый ветром капюшон. До станции телепорта было уже рукой подать, стремящаяся ввысь звезда призывно переливалась разными цветами. Мастер Истер шел впереди, время от времени отклоняясь то вправо, то влево, отчего ветер бросался снежинками, попадая Лисе в глаза. Они шли уже с полчаса, и девушка недоумевала, отчего маг не взял и на этот раз экипаж. Хорошо, не экипаж, ну хоть захудалую пролетку. Погодка-то не для прогулок. Оставалось радоваться тому, что ее родной саквояж ничего не весил. Мастер Истер соблаговолил повесить на него артефакт, удививший Лису до того, что она несколько минут не решалась взяться за ручки. Ее саквояж, конечно, не был таким огромным, как у нира Эйна, их соседа по улице, который два раза в год ездил к своей любимой теще в гости в соседнее селение. Они с Юмой частенько наблюдали за ним из окон и даже спорили, сколько вещей он возьмет на этот раз. Количество вещей измерялось саквояжами и тюками. А все имущество Лисы уместилось в одном небольшом саквояже. Грязень был на исходе, и уже не приходилось удивляться снегу и холоду. Поэтому девушке пришлось надеть почти всю теплую одежду, что избавило ее от лишней поклажи. Особых богатств в силу обстоятельств и юного возраста Лисе пока нажить не довелось. Наследство же… Лиса, подумав о наследстве, сжала левую ладонь в кулак внутри рукавицы, ощутив, как оттягивает палец не по размеру большой перстень. Вот оно, ее наследство.