Я задумываюсь. Мысли долго кружатся и жужжат. Как лучше? Папа выходит. А мама пошла за ним. Прежде чем выйти, мама добавила:

– Хочешь, можешь решить потом. Мы тебя не торопим.

Но я уже всё решил.

– Я пойду.

«Не будь жмотом – дай человеку второй шанс. Не будь идиотом – ни в коем случае не давай третьего», – сказал доктор Хаус с экрана монитора Грэга. Мать суетилась вокруг сына, сдувая с него пылинки, как с китайской вазы, хотя от неё толку и то было бы больше. То и дело подмечая разные философские детали в сериале, который волновал его больше, чем окружающая реальность, Грэг пользовался услугами мамы и наслаждался жизнью. Бесило одно: мать приставала к нему с разговорами с той же тревожащей частотой, с какой умирали пациенты в сериале.

– Эй! – вскрикнул Грэг, когда мама выдернула шнур из розетки.

– Ты когда-нибудь возьмёшься за ум? – от неожиданного вопроса Грэг поморщился.

– Например?

– Найти работу. Взяться за учёбу. Ты только и делаешь. что сидишь, смотришь сериалы и даже не пытаешься что-то сделать со своей жизнью.

– Я пытался вообще-то! – возмутился он.

– Ага. Гришенька, послушай. Первый раз тебя уволили за твою лень, второй раз ты сам ушёл.

– На первой работе, к твоему сведению, ко мне постоянно придирались, – он сделал драматическую паузу. – Даже за самые малейшие пустяки.

– Уронить пациента с кровати, по-твоему, пустяк? – она тоже сделала драматическую паузу. – Я не знала, как коллегам в глаза смотреть. А вторая работа? Там что случилось?

– А вторая… это был сущий кошмар. Они давали мне слишком много сложных заданий, – он развёл руками. – Требовали слишком многого. Я просто не справлялся.

– О! Я вспомнила институт. Боже, как это было давно. Ты вылетел после первой же сессии! Тебе самому не стыдно?

– Да кто сейчас смотрит на диплом!

Мама не выдержала:

– Гриша, что делаешь со своей жизнью? Это же ужас. Ты бы хоть из дома вышел, познакомился с кем-нибудь, я не знаю. Изменил что-то. Да хоть лотерейный билет пойди купи!

«Лотерейный билет!» – глаза Грэга засверкали.

– А дай денег!

Мама начала рыться в карманах:

– Держи, – она протянула ему пятьсот рублей. – Заодно и молока купишь.

***

– У вас есть лотерейный билет? – вопрос прозвучал с излишнем воодушевлением.

Грэг смутился и склонил голову. Старуха в почтовом окошке поморщилась:

– Вам какой?

– Эээ… – Грэг сконфузился. – А на какой у вас стопудово выиграть можно?

Старуха поморщилась ещё сильнее.

– Вот. – она одним движением достала откуда-то из-под кассы яркий билет.

Слоган «Семь миллионов уже в пути» особенно привлекал внимание.

– Ооо! – Грэг с воодушевлением крутил билет в руках. – Жёлтый цвет. Мой любимый. Уже хороший знак.

Старуха брезгливо вытянула из его руки купюру.

– Один ноль девять восемь, – медленно зачитал Грэг. – Интересно, что это могло бы значить? Может, Вселенная хочет мне что-то сказать?

Грег поднял глаза к окошку и понял, что раньше и не подозревал, что люди вообще умеют так морщиться.

– Молодой человек! – рявкнула старуха так, что Грег выронил билет. – За вами очередь, давайте быстрее.

– А, да? А когда розыгрыш?

– В воскресенье!

***

Воскресенье – день особенный. Грэг делал невозможное. Убирался в своей комнате. Даже материя начала коллапсировать и вибрировать, мешая Грэгу пылесосить. Грэг снял наушники, чтобы обнаружить источник вибрации. Из комнаты матери доносился оглушительный крик. Грэг со всех ног помчался к ней. Толкнув дверь ногой, он обнаружил мать, дрожащей рукой указывающей в телевизор. Грэг подскочил и начал её трясти, пытаясь привести в чувство.

– Мам, что с тобой! Тебе плохо? – он попытался нащупать пульс. – Мам! Ты вся бледная! На что ты там уставилась? – он повернулся к телевизору, из которого лилась веселая музычка.