Безусловно сказанное относилось к главе менял Туму. Это поняли все. В том числе осуждённый. Этот человек так и не понял, что выбрал самый худший из возможных приговоров. Но сейчас меня волновало не это. Кудак назвал меня У Лис. То есть придал мне официальный статус. Я уже знаю, что звание тут пожизненное. И если У ушёл со службы, по старости, или скопив денег и купив мастерскую или ещё какое-то дело, он всё равно остаётся У. Или Уд, Уда, Удак.

Это как знак отличия или, если хотите, признание заслуг перед городом. Соответственно, теперь у меня появилось что-то, вроде официально признанного гражданства. Но это для местных. Для меня важнее само сочетание: У Лис. Ведь Улисс это римский (какое совпадение) вариант греческого имени Одиссей. Тот самый Одиссей, царь Итаки, которого боги заставили проделать очень долгий путь до дома. И главное в этом то, что он всё-таки вернулся. Можно ли считать такое совпадение знаком свыше?

И вот теперь мы переселялись в новый дом. Один из моих новых домов, если быть точным. Ведь вчера, после окончания суда, я снова оказался в лавке Тума. И он, дружелюбно улыбаясь, больше часа переписывал целую пачку листов. И каждый лист заверялся пришедшим с нами вместе судьёй. Так что нынче у меня целая дюжина домов. Плюс в помещении при рынке, три десятка рабов. И сотня, или около того, рабов, занятых в домах.

И без малого пятьсот тысяч монет на хранении. Не у Тума лично, но у гильдии менял города Рима. Без малого это потому, что восемь тысяч монет, которые стоили дома с обстановкой и ещё четыре тысячи, или чуть меньше, которые можно было выручить за рабов, составляют, пусть и ничтожно малую, но часть общей суммы выкупа. Была одна любопытная деталь. Бывший хозяин всего этого, а ныне раб по имени Гяз тоже формально принадлежал мне. Но его уже купил лично Кудак Ци. О чём была составлена купчая, которую мне вручили вместе с суммой в пятьдесят монет.

Достаточно много. Цены на рабов сильно колеблются. Может быть и десять монет, может и тридцать, но в среднем двадцать пять. Есть, конечно, уникумы. Такими считались, к примеру, Ланг и Лори. За них просили около сотни за каждого. Но в целом цены были относительно невысокими. Что создавало условия для почти древнегреческой утопии, где самая бедная семья имела минимум троих рабов. Очень мне интересно, каким образом Гяз собрал такую сумму? Я ведь уточнил у Тума, это на самом деле баснословные деньги. Таких нет ни у кого не только в Риме, но и на всех завоёванных Кудаком Ци землях. Включая самого Кудака. Так что, по словам того же Тума, я теперь очень важная шишка.

Переселение прошло в торжественно-спокойной атмосфере. Рабы хозяина гостиницы перетащили наши вещи и сложили их в большом салоне. Или гостиной, как хотите, так и называйте. После их ухода мы, оставшись, наконец, одни, почувствовали себя несколько спокойней. Каждый выбрал себе комнату по вкусу. Лея слегка погрустила, что ей придётся жить одной, но, характер есть характер и уже через час она хвасталась, что её комната самая просторная.

Девушки хлопотали по хозяйству, а мы с Лангом решали, что делать дальше. Его, как и меня, слегка напряг интерес товарища Ци к нашим персонам. И вот теперь мы обдумывали план экстренного ухода. Долго нам, правда, размышлять не дали. Время только приближалось к обеду, как в двери постучали.

Оказывается дверные молотки очень даже прикольная штука. А казалось бы, железяка железякой. Или бронзовяка бронзовякой? А, не суть важно. Главное слышно хорошо. Мне принесли сообщение от нового главного торговца рабами. Ему нужно было знать, когда я освобожу помещения от своих рабов, и что я вообще собираюсь с ними делать. Я попросил подождать пару дней, пока я, хотя бы приблизительно, не разберусь с новым имуществом. Посланец удалился, а я призадумался. Чёрт меня подери, что-то я слишком вжился в роль рабовладельца, если позволяю себе думать о людях, как об имуществе. Это не есть хорошо. Но, вообще-то, надо заняться этим вопросом безотлагательно. Может сразу после обеда.