мозг, превращающийся в прах,
и кости, что истлели…
Всё происходит, как и встарь —
жизнь наша быстротечна,
о чём комар, попав в янтарь,
напоминает вечно.
Смеётесь вы беспечно…
* Инклюзы – кусочки окаменевшей смолы с биологическими включениями – представителями флоры и фауны. Средний возраст – от 145 до 25 млн. лет, но встречаются и более старые.
(2015)
ВЕРЬ
Полны трупов Бахмута руины.
Его спас стон. Госпиталь лучше, чем морг.
Мать выплакала все слёзы – сынок,
защитник распластанной Украины,
тринадцатые сутки бредит. Без ног.
Болью пропитан госпитальный быт.
Родной обрубок плоти – хоть волком вой!
«Слава тебе Господи, не убит!
Стонет. Жар. Без сознания. Хоть, живой!»
Он с детства мальчишка крутого нрава,
всегда спрашивать за обиды мог.
«Слава героям!» – кровавая слава…
«Как жить бедолага будет без ног?»
Материнскую душу спасая,
пощадила судьба… Не ведомо ей,
как сыночек родной истязая,
безжалостно пленных карал москалей…
И снова, и снова, в бреду страдалец
злобно смеётся в глаза солдата,
в испуге шепчущего «Не надо…»,
отрезая указательный палец…
Вновь накатывают: хруст, крик, стоны.
Снова и снова, русню, словно свинью,
забивает в бешенстве хрипя «Убью!»
ярый каратель теробороны…
Что ног больше нет, не известно ему.
Выползает опять из тумана,
от яростных берцев скулящий во тьму,
тот окровавленный пленник. Странно
смотрит. Вдруг, хохочущим кровавым ртом,
становящимся акульей пастью,
отгрызает ноги до паха, потом
как веселый инструктор Майкл, «Fuck you!»
рычит и гопак танцует. С ним черти
хороводятся под триколором
в безумии дьявольской круговерти,
хохочут и подпевают хором.
Ржёт: «Хорошие ноги – не отдам!
Замучил напрасно, меня до смерти.
В ногах правды нет! Отращивай сам!
Порхает ангел с милыми рожками,
мерцая нимбом ярко – кровавым,
в камуфляже, берцах, как и у него,
беззаботно болтая ножками.
Извращённым голосом писклявым
кричит, злясь, но не разобрать ничего.
Всё проваливается в чёрный туннель…
Выживет сын… Искалеченный зверь.
Родненькому, нужна любовь, забота.
Только вытерпи мать и свято верь —
вырастила героя – патриота…
Где – то, в далеком сибирском краю,
другая мать у иконы склонилась.
«Господь сохрани сыночка в бою!
Избавь от беды, яви свою милость.
«Лишь бы живым возвратился, молю!»…
P.S.:
Пусть, потроха сего стиха,
не вызывая отвращенья,
в чуткой душе, наверняка,
раскроют истины мученье…
(2023)
Ни чертей я не видел, ни ангелов,
ни по пьяным делам, ни во сне.
Я отмою сознание набело.
Подсознанья подвалы – во тьме…
Тёмный склад странных, смутных секретов —
чёрт их знает, коль он где – то есть.
Не найти мне желанных ответов,
хоть они и запрятаны здесь.
Кто там шарит, в мучительном мраке?
Мне спуститься туда не дано.
Гаснет факел познания в страхе,
не пускает незримость на дно…
Что ж ты, душенька, – мутная тайна,
потакаешь тревоге моей?
Может, ты оттого и печальна,
что во власти незримых чертей?
Ни чертей я не видел, ни ангелов.
Не хочу видеть даже во сне.
Кое – как я пишу судьбу набело.
В темноте кто – то шепчет во мне…
(2019)
НЕКТО
Кто ты, неясный Некто
в немой прохладе ночи?
Таинственный инспектор,
скажи, чего ты хочешь?
Мой еженочный вектор
в твоей холодной власти.
Молчит незримый Некто
пугающе бесстрастен.
Тебя прислало небо
межзвёздной тьмой морочить
и мучить душу нервно
в немой прохладе ночи?
Или пещерных мраков
холодных страхов духи?
Тревожит странность знаков,
безбожеские звуки…
В душевных закоулках
тревоги бродят гулко.
Не находя исхода
там что – то шепчет кто – то.
Там в тёмных коридорах
ждут тени в полумраке,
и эхом каждый шорох
шипит в неясном страхе.
Всесильно в подземелье
влечёт меня безлунность,
мистичности похмелье,
бездушности угрюмость.