При мысли о графе руки сами собой сжались в кулаки. Как же меня бесят его собственнические замашки! Ненавижу! Почему он не похож на Тима? Или, если я прошу слишком многого, на Алана? С их заботой, с их человеческим ко мне отношением, а не как… к кукле!

Йарра приехал через день. Я даже не удивилась тому, как бесцеремонно он вломился в спальню.

— Добрый день, Ваше Сиятельство, — закрыла я книгу и поморщилась, выползая из-под одеяла.

Подумала еще — хорошо, что Тим меня из кровати выгнал, нечего, мол, ему матрас вонючими мазями пачкать! — и я лежала на своей кушетке за ширмой. Вот было бы крику, застань меня граф в постели Тимара…

— Голова твоя где была? — спросил наконец Йарра, вдоволь налюбовавшись на зеленую от притираний меня. Вообще-то, лицо мазать необходимости не было, но я, желая разыграть Тимара, старательно нарисовала узоры — справа руны, слева клеточки. Все остальное тоже было под стать — бледно-салатовое, обмотанное бинтами, вроде старых мумий, которые иногда находят в древних могилах. Эффект был грандиозным и очень, очень громким, когда я, завывая, разбудила брата ночью.

Губы графа странно подрагивали.

— За солдата наказывать не буду, ты сама себе уже достаточно навредила. Но впредь держи себя в руках — за длинный язык полагаются карцер и плеть, а не сломанная шея. Ты поняла меня?

— Да, господин.

— Хорошо. Тренироваться можешь в моем зале, я предупрежу Тимара. И еще. В полную силу — только со мной.

Йарра коснулся моих губ легким поцелуем и исчез.

Я вытерлась, отплевываясь. Надо было и рот зеленкой намазать.

6. Гл. 6

— Это тебе. — Тим со стуком поставил на стол небольшую банку, полную искрящегося золотым состава, и склянку с какой-то гадостью, похожей на сопли.

Я, весь вечер пролежавшая в потемках, недовольно сощурилась на свечу.

— Что там?

— Лекарство с хиэром. Подвинься.

Брат опустился на край кушетки, помял мне плечо. Больно…

— Откуда это все? — кивнула я на эликсиры. Хиэр — дорогая штука. Невзрачный вечнозеленый кустарник рос исключительно в Лесу, хирея и засыхая, когда его пытались пересадить. Цвел он раз в пять — семь лет, а его лакированные, похожие на шиповник ягоды были живыми концентратами силы. Некоторые даже считали хиэр родней Кристаллам, но это уж, по-моему, совсем ерунда. Я видела Живые Кристаллы на картинках — сходство между ними и кустарником примерно такое же, как между слоном и буристой. То есть никакого.

— Ты сама как думаешь? — ответил Тимар. — Не дергайся, суставы разминать нужно, — проворчал он, продолжая свое костоломное дело.

— Я не буду это пить, — тихо сказала я.

— Лежать пластом, тебе, конечно, нравится больше? — Не то вопрос, не то утверждение.

— Как ты не понимаешь! Я же… У меня же все пройдет через день-два! И тогда он снова начнет…

Тим надолго замолчал, растирая мне колени и голеностоп, потом снова заговорил.

— Йарра так тебе неприятен? Раньше он тебе нравился.

— Не нравился!

Тимар красноречиво поднял брови.

— Ну, разве что чуть-чуть, — призналась я. — Но как опекун, как ты, не больше! А он… — Я прикоснулась к еще горящим от поцелуя губам и расплакалась. Зло вытерла глаза рукавом, но слезы не унимались. — Не смотри! — рявкнула я на сочувствующего Тимара.

— Меня-то не гони…

Брат задул свечу и откинулся на спинку дивана, дожидаясь, пока я успокоюсь.

— Ты же понимаешь, что он тебя не отпустит. — Я снова захлюпала носом. — Ты можешь драться с Йаррой, можешь воевать, но ни к чему хорошему это не приведет. Смирись. Прими его. Граф не урод, не садист, щедр. Женщины его любят…

— А я — нет!

Тимар вздохнул.

— У тебя выбора нет, Лира.

— Я убегу!