Во-первых, искать адреса в крупном городе та ещё прозаическая задача: ты можешь искать чей-то адрес по всему городу, а он, назло тебе, будет у тебя прямо под носом. Во-вторых, не мешало бы узнать, куда и к кому мы едем. Ну и в-третьих, бродяге сегодня было просто влом кого-то искать: дорога выдалась долгой, не всегда была приятной, и просто хотелось слегка отдохнуть.

Мой дегенерат предложил в целом неглупую вещь: заехать куда надо и там, на месте, всё решить. Сказано – сделано, на том и порешили. Ехать пришлось в Скотный двор, ещё один крупный район города, промышляющий торговлей скота, птицы, рыбы и прочей живности. Сама дорога заняла пару часов, а может, и больше: время как-то незаметно летело под новыми впечатлениями.

Сейчас я, по идее, должен описывать вонь, нищету, убожество средневековья… А вот и хрен! Сами думайте и представляйте, что мне пришлось испытать. Достаточно того факта, что я офигел от происходящего. Пару раз пришлось даже освобождать ногу из стремени и давать по самым наглым рожам попрошайничающих мальчишек. Пацанва бросалась чуть ли не под копыта коня и тянула меня за стремя.

«Фу-у-у, какой ты невоспитанный и гадкий хам! – начнёт втирать мораль какая-то дура. – Бить ребёнка – это же мерзко!»

«Слышь, ты, овца, я честно хотел всё сделать по морали нашей эпохи, но тут от такого только хуже!» – ответил бы я незамедлительно.

Конечно, денег на ветер не кидал, подаяний не давал, но уличная шантрапа, видимо, сделала насчёт меня какие-то свои выводы и несколько минут у меня канючила деньги. Самые наглые цеплялись за стремя, тонкие ручки тянулись к моему кошельку.

С бродягой всё проще: он один раз посмотрел на кого-то сердито, и к нему не лезли, а я поначалу дал слабину. Ну, и раз так, то любой малолетка понял, что надо напирать – авось что обломится. За первым, кто не огрёб, последовал второй, третий, шестой, и все ко мне лезут! Либо давай всем, не шестерым, а так, навскидку, сотне-другой, либо действуй иначе.

В общем, под умудрённым взглядом моего наставника (хрен ему в ухо за всё былое), я сделал так, как сделал.

И – о чудо! Слепые начали видеть! Хромые научились бегать! Голодные достали откуда-то огрызки яблок и запульнули в меня остатками фруктов. Всего-то и надо было смачно прописать с ноги самым наглым, что тянули руки к кошельку, и «исцелений» произошло больше, чем на Нагорной проповеди у Христа. Хотя, конечно, Иисус там, насколько помню, никого не лечил, а просто вещал.

Ещё раз, для самых тугодумных: со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Нищета – это система, и я не способен её изменить, даже если бы был богаче самого короля. Нищему нужна не рыба, а удочка, а у меня её нет! Прописал с ноги самым доставучим и тем спас остальных от огрёба – принцип меньшего зла в действии.

Я не добрый Сорос с его замутами продажи Родины по частям. Я – просто я. Меня не трогают – и я не трогаю.

В дальнейшем мне неоднократно поминался всуе Иван Сусанин. Антеро, абордажный лом ему во все щели, оказался тем ещё проводником. Мы петляли по узким улочкам столицы; несколько раз пришлось возвращаться обратно, когда мы заезжали в тупики. В целом бродяга не виноват: из него такой же столичный житель, как из меня балерина на пятый день запоя. Он был в Шакти раз или два за всю жизнь, да и то проездом. Впрочем, до нужного места мы всё же добрались.

Нашим конечным пунктом оказалась какая-то забегаловка с громадной выцветшей вывеской, на которой был намалёван брутальный мужик с тесаком в одной руке и офигенно большим мешком (наверное, по задумке художника, денег) в другой.