Именно с этого момента произошло распределение ролей: Кирочка отвечала за грязную работу; Эдуард – за пафосное объяснение причин такого трудолюбия. А зрители как бы сами подсказывали паре следующий шаг, исходя из самых благих побуждений.

Вот и в тот день, расчувствовавшись и досидев до финала спектакля, несколько деятелей искусств сами предложили, чтобы недвижимость старика перешла в заботливые руки Эдика и Кирочки.

Кирочка лишь всплеснула руками и со словами «Да как можно сейчас об этом говорить», залилась слезами.

В Эдуарде, напротив: проснулся «Актёр Актёрович» и он, театрально жестикулируя, старался объяснить каждому: почему именно в такое тяжелое время важно оставаться бескорыстными людьми.

Итог спектакля: оператор наелся на три дня вперёд. Адвокатша и актёришка показали всем своё благородство и то, как тяжело ухаживать за неходячим инвалидом. Актёрская братия поняла: овчинка выделки не стоит. Если кто и захочет получить квартирку Фимы, корячится придётся долго и тяжело.

Первая проблема

Прошло 3 месяца. Всё это время пара ютилась на Фиминой кухне и обеспечивала старику уход 24/7. Имелся единственный плюс нахождения супругов в маленькой квартирке, который перевешивал все минусы: только круглосуточное дежурство возле больного оператора уберегало Киру и Эдика от возможных попечителей или наследников. В итоге: всех соседок как ветром сдуло, а из актёрской братии приходили лишь те, кто приносил еду, а не наоборот: обчищал холодильник.

Однако ни объективно хорошая, хоть и небескорыстная, забота Киры и Эдика, не могла отодвинуть неизбежного. Несмотря на титанические усилия, улучшений Фиме это не приносило. Старик таял на глазах.

С той же скоростью, как увядал оператор, уменьшались шансы законно оформить на себя квартирку. Институт прописки в новой России отменили недавно. Следовательно, прописаться и заявить права на однушку уже невозможно. Нужен переход права собственности. Благо, Ефим до инсульта успел приватизировать единственное жильё. Потому помогла бы дарственная. Это может оформить нотариус. Но к нотариусу, по факту полностью невменяемого человека, вести опасно. Неизвестно: что выкинет оператор или сам нотариус! Фима мог взбрыкнуть и намекнуть: супружескую чету видит первый раз в жизни. В этом случае нотариус мог отказать в заверении документов. Или вовсе: запомнить старичка и передать кому надо контакты потенциального доходяги, обладающего недвижимостью. Потому уставшим и почти отчаявшимся Кире и Эдику, оставалось надеется на чудо.

Вдруг, как сосулька, на голову свалилась племянница старика. Когда речь идёт о недвижимости в столице – даже седьмая вода на киселе становится близкой роднёй. Племянница оказалась с гонором и с порога заявила: старика она перевозит в Рязань и, сдавая его столичную квартирку, будет оплачивать ему уход.

Не дожидаясь согласия, племянница стала вытаскивать вещи старика из шкафов и расфасовывать всё по сумкам. Эдуард словно врос в линолеум. Кира, от стресса, впервые в жизни стала что-то бормотать под нос. Лишь вопрос племянницы о паспорте старика вернул адвокатшу в реальность.

– Документы вы не получите! – с интонацией судьи, произнесла Кира.

– Тогда получу через милицию или через суд. – парировала племянница.

– Эдик, звони коллегам. Нужно Фимочку спасать. Но сначала звони его режиссёру. – голос Киры звучал, как приказ.

Тут Эдуард вышел из ступора и твёрдой походкой направился к телефону.

– Сергея Сергеевича Каратова будьте любезны к аппарату?

Фамилия «Каратов» известна всей стране. Это был один из немногих деятелей культуры прошлого, который был на плаву и при новой власти. В одичалой действительности одно только упоминание: «Я от Сергей Сергеича» решало многие вопросы. Племянница, услышав это имя, вздрогнула. Но тут же взяла себя в руки и продолжила запихивать вещи дяди в свои сумки.