Оттянув на себя группу врагов, «Малыш» сместился вправо, поближе к стене, дабы они с Вирой не мешали друг другу. Кружась в толпе не слишком умелых бандитов, когда выдавалась секунда передышки, она бросала взгляд на стену, где находился одинокий лучник. Мельтешение в темноте своих и чужих не давало ему прицелиться – все в точности как учил ее Вира.

– На стену! – крикнул тот, как только рукопашных бойцов осталось пятеро.

Уложив еще одного, девушка перепрыгнула через нагроможденные вокруг нее трупы и рванула к стене. Бои со стрелками всегда давались ей просто; достаточно было увернуться от первого снаряда. Все, что для этого требовалось – отменная реакция и пространство для маневра. Которого как раз и не хватало…

Когда она выглянула наверх, стрелок уже ожидал ее. Он не стал спускать тетиву сразу, надеясь прицелиться наверняка. Ускоряя бег, Яна поразилась насколько узким был проход на стене – в нем вряд ли могли разойтись двое взрослых мужчин.

«Уклониться не выйдет!» – мелькнуло у нее в голове, и она тут же бросила свой кинжал в противника.

Яна совсем не умела метать левой рукой, а потому ее бросок прошел мимо. Тем не менее этого оказалось достаточно, чтобы незадачливый стрелок чуть сбил прицел и, испугавшись, выстрелил. Стрела слегка ковырнула ей по правому бедру и глухо стукнула о стену. Прыжок, выпад, смерть.

– Сделано!

– Теперь кабак… – прохрипел мариец.

Вира уже разделался с остальными и, подняв большой деревянный щит, тихонько передвигался по двору, закрывая Яну от прицела прячущегося в кустах стрелка.

– Старик, ты нечто! – улыбаясь шепнула она.

Через несколько секунд Вира услышал предсмертный вскрик засевшего в доме разбойника.

– Готово, – отрапортовала Яна, осторожно выглядывая из окна небольшой бандитской таверны.

– Догоняй, – спокойно ответил мариец, опуская щит. – Он побежал.

Через пять минут они уже сидели рядом. Яна, наконец снявшая свою маску, пыталась восстановить дыхание, сбившееся после долгой погони. Вира, тоже тяжело дыша, молча рассматривал свои драгоценные ножи.

– Не ожидала… что ты все еще так хорош! – не скрывая своего восхищения мастером, молвила девушка. – Словно Бог Смерти! – она улыбнулась.

– Какое… – чуть сморщился учитель, отвыкший от комплиментов. – Чуть не кончился… Со своих же ударов…

Старик повернулся к своей ученице, только теперь заметив небольшую кровоточащую рану на ее бедре.

– Что с ногой? – с беспокойством спросил он.

– Стрелок задел.

– Покажи! – неожиданно старик засуетился, мигом присел на корточки и обнюхал порез. – Яда нет, – с облегчением выдохнул он, возвращаясь на свое место. – Трофеи собери… Раненых добей…

Яна ушла обирать трупы, а мариец устало запрокинул голову к небу и довольно улыбнулся.

Яль крепко спал. Он вообще отличался на удивление крепким сном, хотя очень многое его беспокоило: доверие отца, интриги, женское внимание, собственное здоровье и даже урожай в дальних полях Южного Корса. Яль был слаб характером, по-женски красив лицом, смышлен и очень самолюбив.

В ту ночь он видел обычный, мало отличающийся от его повседневной жизни сон: те же женщины, те же простодушные козни, те же переживания о судьбах корсанской власти. И так же, как в жизни, больше всего его нервировал старший брат: тут и там он возникал, чтобы украсть у Яля чужое внимание или просто над ним потешиться.

Минг был сильнее, решительнее и обладал той самой величавой харизмой, какую часто приписывают великим князьям. Отец поверял ему важные дела, и в целом знать относилась к Мингу не иначе как ко второму человеку во всем Южном Корсе.

Яль не считал себя хуже брата, а потому видел в том лютую несправедливость. Не будет преувеличением сказать, что Яль ненавидел своего брата, который неведомым ему способом смог очаровать отца и получить его благосклонность.