А Юрочка, в свою очередь, во всем винил мать. Это она виновата, что оставила ребенка и обрекла его на страдания.

От Юрочки же подонок Пряхин узнал, что Лиза опять вернулась в Мохов. «Ну что же, значит, так тому и быть! Вернусь, устрою обоим, что мало не покажется!»

По роковой случайности, почти одновременно заканчивали отсидку отец и сын. С разницей в неделю.

Вот так и наступили наши дни.

Вернулся Юрочка. Чужой, злой, колючий. Велел матери молчать и не высовываться, иначе убьет. Иногда требовал от нее денег и водки. Не было денег – получала тумаки. Впрочем, как всегда.

Однажды, спустя неделю, Юра увидел в окно, как освободившийся Пряхин трясет за грудки его мать. Не выдержал, схватил топор. Подбежал и сзади нанес удар со всей дури. Потом еще и еще.

Короткова еле оттащила сына от тела папаши.

Вдвоем перетащили убитого подальше в посадку, засыпали листьями. Кровь во дворе забросали свежей землей. Топор спрятали в сарае.

На какое-то время Елизавета Васильевна успокоилась. Думала, убили окаянного, Юрочка придет в себя.

Но дальше было только хуже. Сын пил, не просыхая. В который раз зацепил опять на улице Ангелину, стал приставать, оскорблять. Она вырвалась, побежала домой. Он за ней. Тут она схватила топор, торчащий в колоде и рубанула им Короткова. Тот успел увернуться, удар прошел по касательной. Это его отрезвило немного. Он отстал от девушки и пошел домой.

А дома опять ненавистная, ох ненавистная, вечно ноющая материнская рожа!

– Ненавижу! – заорал с порога и накинулся на женщину. То ли алкоголь свихнул ему мозги, то ли пришло время сойти с ума от пережитого, только он накинулся на мать, разорвал одежду и начал ее насиловать.

Что было бы дальше, неизвестно. На счастье, зашел Правдин и стащил обезумевшего Юрочку с матери. Тот повращал безумными глазами какое-то время вокруг себя, потом обмяк, завалился на диван и захрапел.

Правдин помог несчастной женщине встать, дойти к умывальнику, переодеться.

– Спасибо, Гриша. Ты иди, – сказала она, на удивление, твердым голосом. – Со мной все в порядке.

После того, как сосед ушел, Елизавета Васильевна Короткова встала, накинула фуфайку и пошла в сарай. Из схрона достала топор, которым сын убил отца. Вернулась в дом. Юрочка спал, свернувшись калачиком, как в детстве. Она погладила его по голове.

– Прости, сынок, за все.

Не снимая фуфайки, замахнулась и несколько раз ударила по голове своего любимого Юрочку.

Он даже не вздрогнул.

Потом Короткова вернулась в сарай. Опять зачем-то спрятала топор, сняла фуфайку и бросила в угол.

Испугалась она потом, когда поняла, что Юры больше нет.

Испугалась, что ее арестуют, и придумала дурацкую историю про двух грабителей.

А пока она вернулась к Юрочке, лежащему в луже крови все таким же калачиком. Долго сидела рядом. Видимо, вся ее жизнь пронеслась перед глазами. Потом встала и позвонила в полицию.

Голубчиков оформил признательный протокол. Рита – протокол об изъятии вещдоков. Короткова все подписала.

«Что ж с тобой делать, Елизавета Васильевна?» – подумал он и, взяв всю ответственность на себя, сказал:

– Вот что. До суда вы остаетесь на подписке о невыезде. По первому требованию обязаны явиться в полицию.

– Хорошо. Спасибо. Не волнуйтесь. Кончать жизнь самоубийством не буду. То, что я пережила за 40 лет, – хуже самоубийства.

Потом еще пару дней собирали доказательную базу. Сняли отпечатки пальцев с орудия убийства, сравнили группы крови. Короткову обследовал врач и вынес заключение о систематических побоях и изнасиловании.

Вот и вся история. Можно поставить точку. За раскрытие двух убийств в двухдневный срок отдел получил благодарности и премии.