– Да, – кивнул Роудс, – не удивляйтесь. Мы выходцы из Джорджии, и хотя сейчас и живем в Чикаго, тем не менее сохранили достаточно патриархальные отношения. Моя дочь обязательно хотя бы раз в неделю звонит нам, чтобы узнать, как мы себя чувствуем, и рассказать о себе. Вернее, звонила…

«Патриархальная семья, – подумал Дронго, – все-таки разные цивилизации до сих пор еще не оформились в единое человеческое пространство». Он считал для себя обязательным звонить своим родителям почти каждый день, и если он не звонил два-три дня, это было уже чрезвычайным событием. А находясь в родном городе, он посещал родителей почти ежедневно. Но его родители не были выходцами из Джорджии.

– Она проработала всего около двух месяцев. Последний раз позвонила нам в субботу. Я так точно помню, потому что был день рождения моей супруги. Элизабет позвонила и поздравила мать. А через несколько дней нам позвонили и сообщили о ее смерти.

Роудс потушил смятую сигарету и потянулся за новой.

– С этого момента рассказывайте подробнее, – попросил Дронго, – как все это было. Кто вам позвонил, что сообщил, когда именно вы узнали о смерти дочери?

– Нам позвонили двадцать второго числа. Был тяжелый день, с самого раннего утра у меня уже было какое-то недоброе предчувствие. И вдруг этот звонок ко мне в офис. Секретарь доложила мне, что звонят из Москвы. Я взял трубку, посчитав, что это Элизабет, и услышал чужой мужской голос.

«Мистер Роудс?» – спросил меня этот мужчина.

«Да», – ответил я, уже не ожидая ничего хорошего от звонка.

«Я говорю с вами по поручению американского посла в Москве мистера Пиккеринга. Я обязан сообщить вам скорбную весть».

«Что случилось?»

«Ваша дочь, мистер Роудс. Она погибла два дня назад. В автомобильной катастрофе. Примите наши соболезнования, сэр…»

Что дипломат говорил потом, я уже не помнил. Все поплыло перед глазами. Кажется, на мгновение я даже потерял сознание. Только услышав следующие слова, я пришел в себя.

«Мы хотели бы знать, какие будут пожелания вашей семьи, мистер Роудс. В настоящее время мы готовим документы для отправки тела в Чикаго. Если вы не распорядитесь как-то иначе».

«Я вылетаю в Москву, – довольно невежливо перебил я дипломата, – вылетаю немедленно».

И действительно вылетел уже через несколько часов, успев на российский самолет, отправлявшийся из Чикаго. В Москве меня встречали представители посольства. Я сразу попросил отвезти меня в морг. Что они и сделали. Там я увидел мою девочку…

Роудс замолчал, отвернувшись, словно заново переживая все, что с ним произошло. Дронго протянул руку к бутылке, плеснул ему еще коньяка. И терпеливо ждал, пока гость заговорит.

– Спасибо, – оценил его тактичность Роудс, – кажется, я уже лучше справляюсь с этим, чем раньше.

Я ее, конечно, сразу опознал, хотя голова была разбита. Потом словно в тумане подписывал какие-то бумаги, разговаривал с представителями московской прокуратуры и нашего посольства. Вечером меня отвезли в отель, где я переночевал. На следующее утро меня повезли на квартиру, которую снимала Элизабет. Нужно было собрать ее личные вещи, которых оказалось не так много, лишь два чемодана и сумка. Она не очень любила роскошные платья, предпочитая ходить в джинсах и куртках. Мы забрали ее личный компьютер, ее бумаги, документы, дискеты. Сотрудники посольства объяснили, что я могу требовать подробной описи всего того, что было внесено в протокол во время обыска, но я отказался. Нам помогала Магда, подруга Элизабет, с которой они вместе снимали эту квартиру.

– Она тоже приехала из США?

– Нет, она приехала из Англии. Была корреспондентом радио. У нее мать, по-моему, итальянка. Но они были знакомы с Элизабет достаточно давно, пожалуй, несколько лет. Вот они и решили жить вместе.