– За что вы, Анастасия Ивановна, со шлангом так негуманно? Лежит на меня, смотрит почти по-человечески. Спасения жаждет.


Ну я ему в красках объяснила наше непонимание с чудищем резиновым. И что ты думаешь, душенька, и десяти минут у Павлуши ремонт не занял. Что-то прикрутил, закрутил, сбегал куда-то и шланг стал веселым, рабочим инструментом. Ты бы, кстати, милая к Павлику пригляделась получше. Жаль, уехал мой спаситель вчера.


Инга прищурилась, закачала головой:


– Теперь он уже не просто внук этого старика, а Павлик, Павлуша и даже целый Павел. Ну ты, бабуль, и непостоянная. Анастасия Ивановна, вы, стесняюсь даже предположить, сватать меня вздумали что ли? Тут, прямо на даче, намечается открытие филиала “Давай поженимся?”


Бабушка прогнала ладонью назойливую мошку:


– Ингушенька, ну какая же из меня сваха? Я человек прямой и точный, не зря главным бухгалтером столько лет отработала, я подсчетами и практическим раскладом мыслю. Вижу в людях спрятанное, настоящее.


Инга подняла голову к прозрачному небу, впитавшему теплое дыхание солнца:


– Ба, ну тогда, как счетовод счетоводу, скажи честно, на сколько лет Павлик, он же Павел, младше меня?


Бабушка добавила в рюмочки вишневки, подмигнула и ответила:


– А чего считать-то, там и складывать нечего. Всего четыре несчастных года разница.


– Вообще-то, пять.


– Ну, пяти нет, около. А мы, по женской математике, когда выгодно, в свою пользу округляем.


Анастасия Ивановна подняла рюмку, стукнулась с Ингой и добавила:


– За твое счастье, душенька. Но про Павлушу настоятельно рекомендую подумать. Ты знаешь, каким он красавцем стал – рослый, плечи широкие, руки сильные, кулачищи как у деда нашего, волосы русые, завиваются, ну красавец, милая!


– Бабуль, ну прекращай уже. Я его последний раз видела почти полжизни назад, как и он меня. Да и вообще, не до этого мне всего, не выдумывай, ладно?


Бабушка поправила прическу, сама внимательно и прицельно глянула на невеселую внучку:


– У тебя ничего не случилось, душенька? Как с работой, как с любовью дела обстоят?


– Ба, ты же знаешь, твоя внучка непризнанный писатель и поэт. Рифмует, в основном реквием с мечтами. Пишу на заказ, а заказов мало. Поэтому на работу выйду. Не зря же на филолога выучилась.


– Вот напрасно ты в аспирантуре не осталась. Уже бы кафедру возглавляла.


– Если бы с заведующим кафедрой оставалась на дополнительные занятия. Как ты таких называешь – стариками-говнюками?


Бабушка махнула рукой, смачно плюнула:


– Козел и есть козел. Мы бы ему рога скрутили, да ты же с характером тоже коза. Правда, тогда у тебя вместе с бывшим мужем другие планы появились. Черт бы и с ним заодно.


Но, ты мне зубы не заговаривай, лучше расскажи, есть у тебя кто или нет? Я, между прочим, правнуков дождаться хочу. Такой красоте родовой пропадать нельзя. Ясно тебе, душа моя?


– Бабуль, я уже давно усыновила Мартина, чем не правнук? Хвост, усы, все на месте. Красив как бог и никаких памперсов, только коровье молоко. Ну хочешь, привезу его к тебе на каникулы?


– Тьфу ты, чудо юдо усатое. Смотри мне, будешь себя так вести, точно на “Давай поженимся отправлю”.


Бабушка перекрестилась и погрозила внучке указательным пальцем.


Инга покорно опустила голову:


– После таких угроз я немедленно верну Мартина в дом кошачьей малютки и отправлюсь на поиски мужика для правнуков.


Бабушка засмеялась, махнула полотенцем, хлопнула ладонями, поймав назойливого комара.


Инга зевнула, встала, обняла бабушку:


– Спасибо, бабулечка. Обед на славу. Я пойду, прилягу, так хорошо после рябиновки стало. Ты меня через часок разбуди, пожалуйста.


Бабушка кивнула, Инга растворилась за ажурной, белоснежной занавеской, которая спасала прохладный дом от визита проснувшихся насекомых. Комната с бежевыми в мелкий темно-синий горошек обоями как будто ждала ее. Комната, в которой она росла и была бесконечно счастлива, хотя и не понимала тогда, что это и есть счастье – простое, ясное, легкое. Оно в смехе живых родителей, басистом декларировании Ильфа и Петрова дедом, в лае рыжеухого пса Борьки, в неумелых поцелуях с мальчишкой из Москвы, который потом несколько лет отправлял ей открытки на праздники.