За неделю она отказала семерым парням и не приняла приглашение на три вечеринки.

Боялась, что он мог бы позвонить в тот самый момент, когда она там будет, и не сможет ответить.

И вот даже сейчас она смотрит повтор новостей, выложенных на ютуб вместо того, чтобы бухать с подругами. Но… оно того стоит… точно стоит, – говорит она себе. Вода и камень точит, – любил говорить ее брат. Упорство и труд – все перетрут.

Одно свидание, – обещает она себе. Одно свидание, одна ночь – и он будет от меня без ума! Я покажу ему все, чему научилась за последние три года!

А в свои девятнадцать… умела она больше, чем некоторые порно-звезды.

Панкратий: «Не хочешь поужинать?»

Она читает сообщение дважды, чтобы убедить, что она не тупит, и что ей не кажется, и подпрыгивает к самому потолку.

– Да! – кричит она и дрожащими от возбуждения руками печатает сообщение.

«да, конечно!», – но не отправляет. Решает, что как-то слишком легко. Потому стирает. «ну… не знаю», – пишет она. «мне надо к парам готовиться», – так-то лучше.

Панкратий: «Ну хорошо. Тогда в следующий раз».

Агния лупит себя по лицу и лихорадочно пытается исправить ситуацию.

Агния: «хотя знаешь»

Агния: «я сечас смотрю и понимаю что эту тему уже знаю»

Агния: «во сколько ты заедиш?»

Панкратий: «Как только сядет солнце».

***

К тому моменту, когда садится солнце, Агния уже готова. Во всех смыслах. Она помылась, побрила ноги и выбрила лобок, уложила волосы, выбрала самое обалденное нижнее белье, что у нее есть и самое шикарное платье – она была на нем на выпускном. Конечно, его тогда порвал ее бойфренд в порыве страсти, пока пялил в школьном туалете, но мама тут же его зашила, и оно сейчас почти как новенькое – и классика, и эротика.

«Выходи», – приходит ей сообщение, и она, счастливая, спускается вниз.

Мать и не спрашивает, куда идет ее дочь, так как привыкла, что та дома почти не ночует… еще с шестнадцати лет.

***

– Ваааау! Это мне?! – она и правда в восторге. Букет из красных роз, причем дьявольски красивых. Он точно купил их не в цветочном ларьке за жалкие триста тенге – это очевидно. – Какие клевые! Их тут… девятнадцать?

Она решила, что их столько, сколько ей лет.

– Тринадцать, – поправляет Панкратий. В жизни он еще больший красавчик, чем на фотках. И даже не смотря на шевелюру как у Игоря Николаева, просто секси.

Он открывает перед ней дверцу своего лимузина и подает руку.

– И… куда мы едем ужинать? – спрашивает она уже в машине, надеясь, что к нему домой. Сердце бьется очень часто – не только потому, что в подобных крутых машинах она ни разу не ездила, а также и потому, что рядом с ней Панкратий – любовь всей ее жизни!

– В один маленький… ресторанчик, – обнадеживает он. – Столик там заказать почти невозможно, но… хозяин ресторана – мой давний знакомый.

Она улыбается, надеясь, что он не будет возить по ресторанам ее целый месяц, а впустит в свою спальню уже сегодня.

– Очень… красивое платье, – говорит он, и она млеет от голоса. Боже, какой же он классный! Во всем! И охереть какой богатый! А какая у него улыбка!

– Спасибо, – мило отвечает она. – Ты тоже, – она прикусывает верхнюю губу, – чертвоски хорошо выглядишь.

– Чертвоски? – переспрашивает он. – Все же надеюсь, что дьявольски.

И она смеется.

***

Ужин восхитителен. Ресторан шикарен. А Панкратий божественен.

Она борется с собой, чтобы не сделать так, как видела в некоторых фильмах – не просунуть свою ногу под столом и не погладить его ногу, или даже, может… ей в голову приходит совсем уж пошлая идея, но она боится воплощать ее в жизнь.

Это может его спугнуть…

Он может подумать, что она шлюха.