Никита потирает лоб.

– Я сейчас вернусь, ладно? – говорит он, встает и покидает кабинет.

Быстрым шагом он направляется к лаборатории. Именно там обычно сидит самый старший медработник этой деревни.

– Зоя Ивановна, – произносит он, заглядывая внутрь.

– Да, Никита Максимович? – она старше его лет на тридцать пять, и годится почти в бабушки, однако зовет его по имени и отчеству – как никак, врачебная этика.

– У меня в кабинете… – он не знает, как сказать, – в общем, ей психиатр нужен. Я вообще не знаю, откуда она взялась… но рассказывает… такую…

Он закатывает глаза.

– В общем, я боюсь, что она может натворить чего. Похожа на вполне безобидную, но я не знаю, честно…

– Ну… – Зоя Ивановна задумалась, – можем участкового вызвать, и пусть он ее везет.

Будучи еще совсем молодым и почти не опытным специалистом, Никита Максимович во всем полагался на мнение своих медсестер, которые проработали по двадцать-тридцать лет на этом самом месте, и обладали большим, чем он, запасом опыта.

– Хорошо. Вы тогда позвоните, а я с ней побеседую.

И Никита собирается удалиться, как вдруг Зоя Ивановна его окликает:

– Никита Максимович!

– Да?

– Вы точно… не хотите сегодня отдохнуть дома? Все же…

Он вспоминает.

И лицо тут же приобретает печальные оттенки.

– Надо же… – тихо произносит он. – Как будто этого и не было… как будто не со мной.

– Наверное, это все стресс, – выносит она вердикт, и достает свой допотопный мобильник, чтобы позвонить участковому. – Я позвоню участковому, а Вы там смотрите не вызовите у нее никакую… агрессивную реакцию.

Никита Максимович кивает и направляется обратно к своему кабинету.

Арина сидит там же, где и сидела, только теперь развернулась к окну и внимательно изучает дома на другой стороне улицы.

– Хорошо тут, – говорит она. – Жаль, что такая чистота… очень скоро будет поражена чернью, как и весь прочий мир.

– О какой черни ты говоришь? – спрашивает Никита и садится на свое место.

– Ты даже не представляешь, что могут эти… – она сглатывает, чтобы смочить пересохшее горло, – нелюди.

***

– Что она делает? – спрашивает Давид свою сестру. Он сидит на диване, а она находится в полулежащем положении, подмяв под себя свои ноги. Оба держат в руках беспроводные контроллеры и смотрят в экран телевизора. Игра в видеоигры – одно из немногих современных развлечений, которое им нравится.

– Плачется своему новому дружку.

– Она же идиотка, – констатирует Давид. – Не боишься, что ее сочтут за сумасшедшую?

– Держу пари, уже сочли. Не удивлюсь, если через пару часов она окажется в дурке.

Давид задумался. Они оба колотили по клавишам своих контроллеров, как сумасшедшие, но лица были совершенно бесстрастными.

– Что будешь тогда делать?

– Мне она уже ни к чему. Там полно подобных ей. А она… пусть посидит среди себе подобных, полечится. Поколют ей в попу укольчики, может, мозгов прибавится. Тогда, когда мы ее заберем оттуда, она будет более… благодарной.

Давид усмехается.

– Жестокая ты… куколка.

На это Олимпиада лишь улыбается своей обворожительной.

– Закажем пиццу? – вдруг спрашивает она.

Ее брат удивлен.

– Не наелась?

– Что-то… – она сглатывает, – разыгрался аппетит.

***

Пока один лимузин едет вдоль Елисейских полей, совершенно другой, красный, медленно катится по улицам Санкт-Петербурга. Очень медленно он останавливается возле входа к одному из известных ночных клубов, откуда почти сразу же вываливается компания из трех эффектных девушек, разодетых как последние шлюхи в поисках мажорика, ну или просто тупака с баблом. Их поиски увенчались успехом – Макс как раз был тем самым мажором, который обещал каждой из них как минимум по новому айфону, если они подарят ему ночь вчетвером.